Потом что-то выдернуло ее из транса. Рука Кристиана; он переплел свои пальцы с ее и мягко пожал их. Тепло и энергия потекли от Кристиана к ней и вернули Лиссу к жизни. Она медленно оглядела зал, встречаясь с устремленными на нее взглядами. Заметила решимость в глазах Таши, лукавый взгляд моего отца и даже надежду в лице моей матери. Последнее, пожалуй, пугало больше всего. Как может Джанин Хэзевей — всегда такая правильная, отнюдь не склонная прикалываться — быть согласна со всем этим? Как друзья могут быть согласны со всем этим? Они больше не любят ее?
«Роза, — подумала она. — Жаль, что тебя нет здесь, чтобы подсказать мне, как поступить».
Мне тоже было жаль. Черт бы побрал эту одностороннюю связь!
Она доверяла мне больше, чем кому-либо на свете, но потом осознала, что доверяет и всем своим друзьям тоже — за исключением, возможно, Эйба, что вполне понятно. И раз они делают это, то, конечно — конечно! — на то должна быть причина. Верно?
Для нее все происходящее не имело смысла, и тем не менее она почувствовала, что поднимается с места. И несмотря на страх и смятение, ее голос зазвенел по всему залу необъяснимо отчетливо и уверенно:
— Я согласна с выдвижением моей кандидатуры.
Неприятно было наблюдать, что Виктор Дашков оказался прав. Но, увы, он всегда прав.
После заявления Лиссы затаивший дыхание зал взорвался. Невольно возникал вопрос — протекают ли когда-нибудь заседания Совета мирно или это просто совпадение, что я снова стала свидетельницей жарких дискуссий? То, что происходило сегодня, очень напоминало день, когда принимался дампирский возрастной закон. Крики, споры, присутствующие вскакивали со своих мест… Стражи, обычно стоявшие вдоль стены, сейчас сновали среди публики, следя за тем, чтобы никто не переходил границ словесной перепалки.
С той же быстротой, с какой Лисса очутилась в центре всеобщего внимания, зал, казалось, забыл о ней. Она села, и Кристиан снова взял ее за руку. Она сжимала его ладонь с такой силой, что я побоялась, как бы у него не оказался перекрыт кровоток. Лисса смотрела в пространство, все еще не успокоившись. Ничего не видела и не слышала — зато я воспринимала все через ее глаза и уши. Никто не обращал на моих друзей внимания, пока к ним не подошла Даниэлла и не стала ругать Адриана за то, что он выдвинул не члена их семьи. Он проигнорировал ее замечания — как обычно, — и она в гневе удалилась, осознав, как и многие из нас, что нет смысла пытаться его урезонить.
Можно было бы ожидать, что в зале, где каждый желает победы своего кандидата, все будут оспаривать правомочность выдвижения Лиссы. Однако это оказалось не так — в особенности потому, что далеко не все здесь принадлежали к королевским семьям. Как я уже говорила, морои со всего мира съехались сюда, поскольку предстоящие события должны были в большой степени повлиять на их будущее. И многие из них с интересом поглядывали на эту девушку Драгомир, принцессу, оставшуюся единственной в своем роду, к тому же якобы могущую творить чудеса. Они не выкрикивали ее имя, но многие отстаивали ту точку зрения, что она имеет право представлять свою семью. Я подозревала, что кто-то из простого народа поддерживал ее просто в пику королевским мороям. Молодая пара, на которую вначале так напирала леди Бадика, была не единственной, кем помыкали вышестоящие.