- Оставим это, - сказал он, сминая исписанные бумажки. - Теперь, Странник, я коротко изложу вам, чем занимается вверенное мне подразделение...
И какой же фигней с точки зрения любого нормального полицейского занималось ведомство, возглавляемое 'его высокоблагородием'. От чистой мистики до вполне реальных масонов, идолопоклонников и сектантов всех мастей. Поначалу я, честно говоря, слушал вполуха. Просто прикрылся маской заинтересованности и параллельно думал о том, как мне повезло. Теперь я был практически уверен в том, что Войновский относился к той редкой категории агентов-инициативников, работающих, как правило, не за деньги, а за какой-то иной интерес. Работая в режиме краткого оперативного контакта, они редко попадали в обычную картотеку. А уж с учетом саботажа, который организовали Львову его коллеги, вряд ли он имел на Войновского что-то, кроме справки-объктивки с кратким изложением анкетных данных агента и описанием его деяний. Так что до того момента, когда полковник узнает, что 'я' это не 'он', пройдет достаточно времени. Меж тем в речи полковника проскользнуло упоминание реки Тунгуски. С этого момента я стал слушать со всем вниманием. Ведь это я в студенческие годы с усердием опровергал известную кометную теорию тунгусского феномена И.С. Астаповича. Тогда мне не хватило аргументов. А у полковника, они, возможно, были. Он несколько раз упомянул о некой папке, хранящей уникальные материалы, те, которые науке, которую я имел честь когда-то представлять, известны не были. Что и не удивительно, если учесть, что папка хранилась в жандармском управлении, и наверняка погибла в пламени пожара в 1917 году. Стоп! Но теперь-то год 1916. И тут есть над чем поразмышлять...
Тем временем полковник закончил вводную часть и перешел к части технической. Со словами: - Ну-с, а теперь сделаем-ка мы вам новые документы, - полковник стал доставать из портфеля бланки и коробочки с печатями и штемпельными подушками. Меня, как опера, пусть и из другого времени, такое развитие событий ничуть не смутило. Изготовление временных документов прикрытия для агента руками его куратора - дело вполне обычное даже для 2010 года, а уж для 1916, надо полагать, тем более.
- И что же мы для вас придумаем... - протянул Львов, готовясь заполнять бланк.
Тут меня охватило непреодолимое желание использовать свое собственное имя. Я набрался наглости и произнес:
- Господин полковник, если позволите, я хотел бы использовать собственную заготовку.
Львов с интересом взглянул на меня и сказал: