Нацепив ошейник с поводком на Ганса, сидящего в ожидании под дверью, Яна обвешала себя сумками и едва смогла выпрямиться под тяжестью вещей.
Ольга неодобрительно покачала головой.
– Может, тебя проводить? Давай Катьку дождемся, а? Вместе поедем…
– Нет, я поеду, Оль. Чего лишний раз людей беспокоить?
– А чего тяжести зазря таскать?
– Ничего и не тяжести, – упрямо тряхнула головой Яна. – Тебя послушать, так я в своей жизни ничего тяжелее ридикюля не носила…
– Упрямая – не могу… – вздохнула Ольга. – Ладно уж, шлепай. Главное, позвони. Слышишь, позвони! – донеслось до Яны, уже упаковавшей в лифт себя, собаку и вещи.
Посмотрев на Ганса, она улыбнулась и подмигнула собаке:
– Вот видишь: все к лучшему в этом лучшем из миров…
Недолгое Янино счастье. – О том, как Яна познакомилась с товарищами по несчастью и как узнала о Курлы Мурзалиеве
Проснувшись, Яна сладко потянулась и открыла глаза, в которые немедленно хлынул яркий солнечный свет. День, как ребенок, радовался ее пробуждению и хорошему настроению, визиты которого в последние две недели стали большой редкостью.
Странно, что Ганс не разбудил, подумала Яна и, встав с кровати, прошлась по квартире в поисках собаки. Ганс, как ни странно, мирно спал, устроившись на коврике в ванной.
Дорвался! – улыбнулась Яна. Ганс обожал дрыхнуть в ванной, что всегда ухитрялся делать, несмотря на угрозы и крики Павлика, но в коммунальной квартире устроиться с комфортом оказалось не так-то просто. Одним из бесчисленных пунктов в списке болезней Стасика Половцева была аллергия, поэтому Гансу пришлось изнывать в комнате вместе с Яной, Ольгой и спутницей Ольгиной жизни. Почувствовав свободу, Ганс улегся в своем любимом месте и не беспокоил хозяйку своим скулежом аж до половины одиннадцатого, за что Яна испытывала к нему огромную человеческую благодарность.
Пес повел во сне ухом, и Яна, чтобы не будить пока еще тихое лихо, осторожно прикрыла дверь и вышла на кухню.
«Неужели я абсолютно одна в квартире…» Яна чуть ли не с гордостью оглядывала свои владения: маленькую комнату, в которой стояла старенькая кровать, столик с потрескавшейся полировкой и колченогий стул; крошечную кухню, где стол так тесно прижимался к холодильнику, что тот недовольно тарахтел, словно обиженный этим соседством; ванную, в которую риелтор, не обладавший миниатюрной фигурой, едва смог протиснуться… Все это вызывало в Яне какой-то благоговейный трепет, и даже мысль о том, что квартира – съемная, совершенно не портила настроения.
«А Ольге я все-таки не позвонила…» – вспомнила Яна и, схватив сигареты, выбежала в коридор, как будто минута промедления – это после целой ночи! – грозила ужаснейшими последствиями. Прижав трубку плечом к щеке, Яна прикурила сигарету.