– Душа в пятки уходит, – пробормотал Бигдиш, настороженно оглянувшись, когда за кустом рядом с трактом что-то подозрительно хрустнуло. – Чувствую себя лазутчиком на вражеской территории.
– Так и есть, брат, – сухо отозвался Лукай, непроизвольно державший руку на рукояти меча. Не для того, чтобы сию минуту броситься в драку с незримым противником, а для спокойствия.
Кавалькада давно минула суровый зимний край Горных Кланов, оставив позади ледяные скалистые ущелья и разлапистые заснеженные ели, а в месте с ними и доброго друга, погибшего в смертоносном пламени дракона. За седмицу пути Фив, горевавший о стрелке Соло, не вымолвил и трех слов. Внутренне надломленный, он ехал на лошади ссутулившись, будто вместе с погибшим другом оставил в горах и гордую осанку.
Лес стал темнее и гуще, и солнечный свет практически не пробивался через сплетенные между собой кроны, отчего в середине дня наступили мрачные сумерки. Тут же стало холоднее, и резче запахло застоявшимися болотами.
– Очень странно, что за несколько миль ни одной подводы. Здесь тракт один, вокруг же топи непролазные, – нахмурился Ламберт, мерно покачивавшийся в седле.
Его рана, потревоженная во время боя с драконом, практически зажила, и капитан выглядел не в пример лучше, чем в первые дни, когда Бигдиш впервые увидел его после разлуки.
– Эльфы уж точно не промахнутся, – буркнул Вогнар, испуганно озираясь вокруг, и повел плечами.
Бигдиш недовольно зыкнул на одноглазого ассасина, злой, как тысяча слуг Бетрезена.
– Трусишь? – откровенно заявил Лукай, чуть покосившись на рыжего бородача.
– Самому как будто весело, – только и отозвался ассасин, недовольно поджимая губы.
С Вогнаром вышла странная штука – пока весь отряд боролся с магической крылатой тварью, тот куда-то запропастился. Потом наплел, мол, отстал из-за «птичьей проблемы», то есть охоты, и не смог найти пещеру. Никто ему не поверил, про себя каждый воин решил, что ассасин сдрейфил перед огнедышащим чудовищем, и даже ощипанная куропатка, предложенная на ужин, не смягчила сердец. Кстати, мясо оказалось жестким и невкусным, а Бигдиш и вовсе подавился до предсмертных хрипов, узрев тушку на вертеле над костром. Еле вином отпоили.
– А спину Бигдиша вообще мальчишка прикрывает, – не удержавшись, язвительно добавил Вогнар и сплюнул сквозь зубы коричневую от жевательного табака слюну.
Оставшийся в отряде Лариэлл напросился пересечь с воинами эльфийский лес, уж очень чащи испугался, и по-прежнему делил с Бигдишем лошадку, окончательно смирившуюся с тяжестью двух седоков. Лариэлл что-то возмущенно нечленораздельно промычал и качнулся, едва не свалившись на вымощенную дорогу.