— Не странно ли, что плуты, оказались самыми порядочными людьми, — еще больше удивился я. — Как? Король не позаботился о семье своего работника? Оставил прозябать после его кончины?
— Что дело королю до мертвых, если он и на живых экономит? — пожала плечами Глазки. — На низшей прокурорской должности, иначе, чем на мзду, не проживешь.
— Нелепо устроен мир, — признал я и, чтобы сменить тему нашей беседы, спросил. — А что полагается мне, если они узнают еще об одном деле?
И я не таясь рассказал спутнице обо всем, что произошло у меня с Орной.
— Бес, ты поступил очень нехорошо с бедной девушкой принудив ее расстаться с девственностью, — еще больше насупилась Глазки. — Тем более нехорошо, что она сирота, а ее матушка беспросветная дура.
— Но, друг мой и верный товарищ, — обиделся я, — ведь я же уходил в море! Быть может завтра грудь мою проломит стрела выпущенная из вражеской баллисты? Или камнем размозжит голову? Или в шторм смоет за борт и я утону? Быть может, это последняя девственница, коей я обладаю в своей жизни?
— Пойми, Бес, — не сдавалась она. — Пойми и представь те проклятия, которые она обрушит на твою голову, когда бесчестье ее станет всеобщим достоянием. А молитвы ее, тем скорее дойдут до Богов, что она ведь была перед тобой невинна, когда ты обидел ее. Мало тебе собственных злоключений, так ты еще хочешь кары Богов? Ведь я же не попрекаю тебя Мисой, но здесь ты, и впрямь, поступил плохо.
— Я знаю, ты права, — с грустью согласился я и, видят Боги, Быстрые Глазки, меня убедила. — Мне остается лишь сожалеть и молиться, чтобы у бедной девочки все хорошо сложилось в жизни и, чтобы она не держала на меня зла. И я никогда не вернусь в Жемчужный.
— Да уж, не стоит, — согласилась капитан. — Поскольку девушку найдут утром связанной, тебя обвинят в насилии, на лбу твоем выжгут клеймо и наложат денежный штраф. А, поскольку она твоя падчерица и ты муж ее матери, тебя обвинят в кровосмесительстве и вырвут раскаленными щипцами твои половые органы.
— Это будет до или после сдирания кожи? — на всякий случай решился уточнить я.
— Последней всегда идет казнь, прямо приводящая к смерти, — любезно объяснила юная девица. — Твое наказание будет происходить, скорее всего, в течение нескольких дней. В первый из них тебя отходят кнутами и проткнут язык раскаленным гвоздем. На второй — отрубят руки и перевяжут раны, чтобы не дать умереть. Не третий — оторвут половые органы; и, лишь на четвертый — сдерут кожу и дадут умереть. Хотя, если судьи сжалятся над тобой, они могут совместить отрывание и сдирание в один день, дабы уменьшить твои страдания.