Меня больше всего интересовали уздечки.
Пока я рассматривал их, в комнату зашел один из конюхов, снял со стеллажа седло, с крючка — уздечку.
— Для каждой лошади своя уздечка? — спросил его я.
— Да нет, приятель, не обязательно, — ответил он. — У каждого из наших ребят есть своя уздечка, ну и еще несколько запасных. Вот эта вот моя. — Он приподнял руку с зажатой в ней уздечкой. — И седло тоже мое.
— И вы сами их покупаете? — спросил я.
— Ни в коем разе, — усмехнулся он в ответ. — Эту дала мне хозяйка, на то время, пока я здесь вкалываю.
— А эти седла используют на скачках?
— Не-а, — протянул он в ответ. — У жокеев свои седла.
— И свои уздечки?
— Не-а, — снова сказал он. — Но у нас есть особые, только для скачек. И Джек держит их в отдельной кладовой, скачечной. Вместе со всем остальным барахлом.
— Кто такой Джек? — осведомился я.
— Возит лошадок на скачки. — Он на секунду умолк. — А ты кто такой, а?
— Я сын миссис Каури.
— А, да. — Он покосился на мою правую ногу. — Слышал, что вы приехали.
— А где находится эта особая скачечная комната? — спросил его я.
— Да вон там, по ту сторону, — и он указал рукой на дальнюю стену с полками.
— Спасибо, Деклан, — властно заметила мать, входя в помещение. — А теперь иди отсюда.
Деклан покраснел, как свекла, и поспешил выйти, унося с собой седло и уздечку.
— Буду признательна тебе, если ты не станешь допрашивать моих сотрудников, — сухо сказала она.
Я обошел ее и плотно притворил дверь.
— Вот что, мама, — официальным тоном начал я. — Если хочешь, чтоб я уехал прямо сейчас, я уеду. Я также обещаю, что буду навещать тебя в тюрьме Холловей, — добавил я после паузы.
Она приоткрыла рот, собравшись что-то сказать, но я перебил ее:
— Или же позволь мне помочь, и тогда дело до тюрьмы не дойдет.
В глубине души я уже начал подумывать о том, что шансы избавить ее от наказания невелики.
Она стояла прямо передо мной, плотно сжав губы. Потом вдруг показалось, что она расплачется, но в этот момент дверь отворилась, и вошел Ян Норланд.
— Ян, — не оборачиваясь, произнесла мать, — разрешаю тебе говорить с моим сыном о чем угодно. Прошу отвечать на все вопросы, которые он тебе задаст. Показывать все, что он захочет видеть. Оказывать ему любую необходимую помощь.
С этими словами она развернулась и вышла, захлопнув за собой дверь.
— На прошлой неделе я говорил вам, что здесь творится что-то странное, — начал Ян. — Так оно и есть. — Он на секунду умолк. — Я буду отвечать на все ваши вопросы, покажу все, что захотите видеть, но только не просите меня помочь, если это… незаконно.