Что здесь случилось в далеком 2013-м году, или позже, мы, естественно, не знали. Могли строить догадки, но и только. Может быть, местное начальство пыталось не допустить зараженные экипажи на берег, и некий важный чин приказал открыть огонь? Вряд ли, моряки бы ответили в любом случае, а на лике города следов артобстрела не видно, и Кальяри уничтожили не люди, а время и ветхость. Тогда, в чем причина гибели множества военных и гражданских плавсредств? Ответа нет.
В мощный бинокль я рассматривал морское кладбище и пытался на глаз определить тип того или иного судна. Вот, резкие обводы, светло-шаровая краска на борту, и боевой трехзначный номер на баке, не иначе как фрегат класса «Маэстрале». Чуть дальше, темная масса, которая краешком выглядывает из воды, дизельная подводная лодка, одной только рубкой, обозначающая свое присутствие. Нависнув над ней, на взорванном причале лежит контейнеровоз, а за ним, подпирая его перевернутым днищем, огромный пассажирский лайнер. Взгляд чуть вправо, вплотную один к одному, на отмели притулились три небольших ржавых остова, наверное, патрульные катера, и так они тянулись вдоль всего берега: плавбазы, сторожевики, эсминцы, тральщики, минзаги, плавдоки, вертолетоносцы, десантные транспорты, морские буксиры и великое множество гражданских судов. Зрелище не для слабонервных, поскольку ржавые останки древних кораблей на фоне береговой зелени, белизны чистых пляжей и прозрачной светло-голубой морской воды, создавали своим сюрреалистическим видом такой душевный дискомфорт, что расслабиться было сложно. Для себя это состояние, я определил как предчувствие беды и огромного горя.
В этот момент рядом остановился Скоков, наклонился к уху и произнес только одно слово, которое лично меня заставило вздрогнуть:
— Радиация.
— В смысле? — обрезиненными окулярами бинокль осторожно опускается на планширь, и я поворачиваюсь к майору.
— Мы в пяти милях от берега, а радиационный фон уже пятьдесят семь микрорентген. Нам повезло, что ветер в сторону берега, так что за полчаса серьезную дозу мы выхватить не успели.
— Сваливаем отсюда, Максим Сергеич, и чем быстрее, тем лучше.
Насчет нового курса мы не задумывались, слишком велика была наша растерянность. Штурмана действовали по наитию, стремились как можно скорее покинуть опасное место, и эскадра повернула против ветра, на юг. Корабли отошли от Кальяри на дистанцию в двадцать пять миль, дозиметристы проверили радиационный фон, и он оказался стандартным, всего двенадцать микрорентген в час.
Люди успокоились, суда снова легли в дрейф, и командиры отряда собрались на ходовом мостике «Ветрогона». Капитаны десантных кораблей, вчерашние матросы, и командиры вспомогательных служб и подразделений эскадры право голоса не имели, Тимошин остался на хозяйстве в Поццало, и на совете присутствовали только те, кто мог сказать свое веское слово: Скоков, Игнач, Лида, Крепыш, Кум и Джузеппе Патти.