— Я бы на вашем месте позавтракала в постели, — посоветовала Марион.
— Я никогда не завтракаю в кровати.
— Вам не следует переутомляться, — возразила она и тут же придвинула к столику табурет, чем очень рассмешила Роджера. Вначале он налил себе чашку чаю и выпил залпом. Потом приподнял крышки — овсяная каша, яичница с беконом. Роджер съел все без остатка.
— Ну и прекрасно! — сказала она.
— Что прекрасно?
— Ваш аппетит.
— Но это еще не все, — возразил Роджер. — Мне бы хотелось побриться.
— Сейчас я это устрою.
Когда она вышла, Роджер подошел к шкафчику над умывальником. Ни ножниц, ни лезвий — ничего режущего в нем не было. Он ждал минут десять — по крайней мере, ему так показалось: часов в комнате также не было. Затем дверь открылась, и снова вошла Марион вместе с официантом. В руках у него был небольшой черный мешочек.
Официант впервые заговорил. По выговору Роджер понял, что это типичный кокни[2] из самого сердца Ист-Энда.
— Сядете на кровать или к зеркалу? — спросил он.
— К зеркалу, — ответил Роджер.
— Хорошо.
Человек обошел вокруг табурета и развязал свой мешочек. Из него он извлек большую розовую салфетку. Роджер сел. Человек профессиональным движением обмотал ею шею Роджера, быстро побрил его безопасной бритвой.
Очевидно, к Роджеру относились настороженно; девушка к тому же, вероятно, считала его еще и лунатиком.
Официант принес ленч. Пока Роджер расправлялся с ним, орудуя костяным ножом, официант стоял молча поодаль. Минут через пять после того, как Роджер закончил есть, в комнату вошла Марион, держа в руках поднос с кофейником и двумя чашечками. Он сидел в кресле возле окна.
— Вы не возражаете, если я выпью с вами кофе?
— Я просто мечтал об этом.
— Как самочувствие? — спросила она.
— Хотя все это ужасно таинственно, но я вполне доволен.
— Я так рада. — Она никак не среагировала на слово «таинственно» и стала по-хозяйски разливать кофе.
— Благодарю. Когда вы намерены посвятить меня в местные секреты? — сросил Роджер.
— Я ничего не могу вам рассказать, — проговорила она.
— Вы считаете меня сумасшедшим?
— Что вы, конечно, нет! — Она пролила кофе на блюдце. — Это же нелепо. Просто вам было плохо, а сейчас вы поправляетесь и скоро будете в полном порядке. Я хочу вам помочь. И мне хотелось бы, чтобы вы говорили со мной откровенно.
— О чем?
— Обо всем, что придет вам в голову.
— О прикладной психологии? Или психиатрии? Или еще о чем?
— Просто говорите. Приятно, когда люди что-нибудь рассказывают.
— Ну, допустим, я стану говорить о своей жене. О сыновьях. — На ее лице снова появился испуг, и Роджер решил, что у «мистера Кинга», вероятно, нет ни жены, ни детей. — Дженет не похожа на вас, разве только руки… Руки о многом говорят — вы знаете об этом?