Василиса была настолько зачарована столицей, даже позабыла, что тут у Романа семья, жена.
Автомобиль остановилось возле дома с небольшим частоколом.
— Вылезай, — сказал Роман и, пройдя по тропинке, перегнулся через ограду, открыв калитку изнутри.
Поискав под ковриком проваленного крыльца ключи, Роман, чертыхаясь, долго возился с висячим замком. Наконец они вошли в покосившийся деревянный дом.
— А правда, что в Москве есть лифты? — оглядывая почти деревенский палисадник через оконце, спросила Василиса.
— Правда, — мрачно отозвался он.
— Покатаемся?
Роман не ответил. Он молча достал из скрипучего шифоньера вафельное полотенце и показал на рукомойник с ведром в кухне:
— Можешь умыться с дороги.
— Я вы? — Василиса огляделась.
— Я уеду, ненадолго. Ты останешься здесь и будешь меня ждать, — строго приказал он.
— А вы куда? — Здесь, в Москве, Лиханов казался ей вновь недосягаемым настолько, что она невольно обращалась к нему на вы.
— Я же сказал, меня ждет жена.
— Но вы не говорили мне раньше…
— Детка, если ты и дальше будешь капризничать, то… пропадешь.
Василиса смахнула слезу. Он потрепал ее по щеке.
— Все будет хорошо! — Роман попробовал улыбнуться. — Прощай. — Он помахал Василисе рукой, а она, присев у небольшого оконца, смотрела, как «Победа» с великим режиссером уезжала прочь.
Не думала она, что так встретит ее Москва. Через полчаса в дом ворвалась какая-то девушка.
— Привет, русская краса — девичья коса! — прокричала она с порога и оглядела Василису со всех сторон. — У-у, действительно ты какая!
— Какая?
— Рома не соврал, красивая! Я Леля. Поживешь пока со мной, а потом…
— Как с тобой? Когда потом? — испуганно переспросила Василиса.
— Ой, как ты смешно разговариваешь! С таким акцентом…
— Меня в артистки не возьмут? — испугалась Василиса.
— А ты в артистки собралась?
— Да-а.
— Роман наболтал?
— Почему наболтал?
— С таким ростом! — Она покачала головой. — Хорошо, что не толстая. В артистки с таким ростом никак! Любовь Орлову видела? А Зою Федорову? Тебя только в манекенщицы можно… постричь, конечно, покрасить, перманент… — Леля размышляла, обходя вокруг Василису, как скульптуру.
— Не хочу перманент. Не хочу стричься и краситься не хочу.
— Не хочешь? Ты в Москву приехала, — разозлилась Леля. — Тогда в дворники. Фартук на шею, метлу в руки — и вперед. Ты ведь больше ничего не умеешь?
— Я умею детей учить, на пианино играть, петь и танцевать.
— Танцевать и петь каждый может. А вот учить детей и на пианино играть? Об этом можно подумать! Ладно, отдыхай с дороги, мы что-нибудь придумаем.
— Кто это мы?