В благодарность за мой труд загорелый и отдохнувший Владик поставил на край моего компьютерного стола жирафчика Петю. Жираф смешно вытягивал шею и, обводя глазами пространство вокруг себя, через определенные промежутки времени издавал протяжные звуки. Причем разные.
— Видишь, как он внимательно смотрит на окружающих тебя людей? Вместо секьюрити, на случай когда я буду в отъезде, — многозначительно предупредил Влад.
— Ну да, и шпион, и «крыша» одновременно, — с горькой иронией отозвалась я, однако жирафчика разобрала, убедилась, нет ли в нем скрытой камеры.
— Это талисман, — обиделся Влад, — и мелодии достаточно приятные.
Мне все мелодии напоминали призывные крики самца-шакала из передачи «В мире животных». Но я к ним привыкла.
Сейчас в огромном чужом аэропорту я готова была послушать даже жирафа Петю. Пусть бы затянул одно из своих сочинений, не важно, что по мастерству он далек от своего тезки Чайковского!
Чайковского я обожала. Слушать могла часами. Это у меня от прабабушки. Она была очень музыкальна и красива. Хотя всему нашему женскому роду постоянно не везло с мужчинами. Я, моя мама, бабушка и прабабушка влюблялись в красивых. Рожали от них детей, а потом… Что было потом? Куковали в одиночестве. У меня детей пока нет. Но от судьбы не уйдешь! В гадание можно верить или не верить! Однако предсказание ворожеи в ночь перед Рождеством тянется уже через три поколения. Проклятие!
Мою прабабушку еще в начале прошлого века выдали замуж за богатого старикашку. Картину «Неравный брак» художник Василий Пукирев писал, наверное, с нее. Смотрю на фотографию, прямо точь-в-точь: она нежная, в красивом кружевном платье, со свечой в руках, веночек на голове. Смотрит в пол, не поднимает глаз на батюшку, что ее венчает. Стыдно! Жених-то лысый, старый, но со звездой и Анной на шее. Поэтому жила в роскошном доме, ходила в бриллиантах, шелках. Чем она занималась со старцем в постели, об этом история нашей семьи умалчивает. Зато о том, как она дошла до такой жизни, легенды одна страшнее другой.
Прабабушку звали французским именем Мадлен. Известно, что в те времена в моде французы опережали всех: язык, блюда, одежда, обувь, даже танцы французские. Однако к именам это не относилось. Православная церковь нарекала детей славянскими именами. Но отец девочки, то есть мой прапрадед граф Нарусов, настоял. Наверное, хотел быть оригинальным. Семья Мадлен жила зажиточно, владели несколькими имениями под Москвой, городским домом, устраивали светские приемы, где шестнадцатилетняя барышня блистала русской косой и французским именем, а также необычайными музыкальными способностями. Она считалась завидной, образованной невестой.