Леонид понимал, что в таком щекотливом деле никто не сможет помочь ему лучше, чем Алкей, хотя поэт и относился к нему без особой приязни.
И все же Леонид сомневался лишь мгновение, и когда Алкей вышел из дома на поиски Фаона, Леонид тут же окликнул его за углом и завел разговор о Митридате и о покупке дома.
Как ни сдержанно относился Алкей к Леониду (нет, этот рыжий, грубоватый бородач навряд ли когда-нибудь сделается его другом и постоянным сотрапезником!), а все же мужская солидарность взяла верх над возникшей антипатией.
— Ты же знаешь, Алкей, мой дом — это моя триера, — слегка набычившись, пояснил Леонид поэту. — Но так не должно быть всегда. А ты — человек, который понимает толк в красоте, и наверняка лучше меня знаешь, какой нужен дом для женщины, чтобы она чувствовала себя в нем счастливой.
— Не сомневайся, дружище. — Покровительственно похлопал Алкей мореплавателя по плечу, показавшемуся ему каменным. — Я не позднее как сегодня вечером буду встречаться с человеком, который торгует лучшими домами в Митилене, и даже постараюсь уговорить его не заламывать слишком высокой цены для своих. А с Митридатом я тоже знаю, как найти общий язык.
Признаться, Алкей обожал, когда его о чем-нибудь просили, тем самым как бы подчеркивая его могущество, и в такие моменты поэт сразу же делался невероятно добр и любезен.
— Для своих? — хмуро переспросил Леонид, который вовсе не собирался ни с кем делить Филистину.
— Для подруги моей Сапфо, — пояснил Алкей. — Или ты считаешь, что я пока не имею права называть Сапфо своей? Уверяю тебя, это всего лишь дело времени, Леонид. И даже не исключаю, что мы справим вместе сразу две свадьбы. И тогда будет веселее, чем даже этой ночью!
И несмотря на неприятности сегодняшнего утра, Алкей вдруг рассмеялся от предчувствия, сколько приятностей ждет его вскоре впереди.
А Сапфо с дочерью наконец-то остались наедине и могли спокойно продолжить разговор.
Правда, теперь Сапфо подавленно молчала, не в силах сразу охватить столько внезапных событий — сегодняшний, скорый отъезд Фаона, свадьбу Филистины… — и при этом вид у нее был такой несчастный и встревоженный, что Клеида не выдержала и погладила мать по плечу.
— Невозможно понять, что здесь происходит, мама, — сказала она. — Одни уезжают, другие — появляются и женятся. У меня даже голова закружилась.
Сапфо только молча улыбнулась дочери, но улыбка у нее получилась какой-то жалкой, невеселой.
— Ты чем-то расстроена, Сапфо? — спросила Клеида, которой нравилось называть мать по имени, словно та действительно была ее подругой. — Тебя так расстроило сообщение о замужестве Филистины?