Очнулся Климов в больнице. Ему долго не говорили правду. Травмы были серьезные, но для жизни не опасные. Долгое время он думал, что жена и сын лежат в соседних палатах. А когда сказали, что оба погибли на месте, первое, что Климов подумал: «Лучше бы за рулем был я…» Потом в сердце впилась раскаленная игла. Он остался один. Совсем один. И никакие деньги не могли компенсировать эту потерю.
С тех пор прошел ровно год. Климов впал в глубокую депрессию, состояние его с каждым днем ухудшалось. Врачи всерьез опасались второго инфаркта. Пятидесятичетырехлетнего мужчину ничто не интересовало. Он лежал, бессмысленно глядя в потолок, в отдельной палате, больше похожей на гостиничный номер, где были персональный холодильник, телевизор, спутниковая антенна, Интернет и все мыслимые и немыслимые удобства. У дверей — охрана. К нему без конца заходили врачи, вокруг него суетились медсестры. Но Климову было на все это глубоко наплевать. Он безумно любил свою жену. И сына. Оба его покинули, оставив одного на этом свете. Единственная, с кем он хотел теперь разговаривать, была Смерть. Климов призывал ее к себе, но и эта женщина его покинула, разочаровавшись. Это была расплата. Но за что? За какие такие грехи?
Первый раз Любу вызвали к нему в клинику через месяц после аварии. Однокурсница, которая работала теперь здесь штатным психологом.
— Ничего не могу с ним сделать, — пожаловалась она. — Лечение не идет впрок. Кости срастаются плохо. Обратились ко мне. А я бессильна. Он ни на что не реагирует. Лежит, в потолок смотрит. Не идет на контакт. Может, тебе с ним поговорить?
— А почему я? — растерялась Люба.
— Ну как же? Извини, что об этом напоминаю, но…
Люба и так уже все поняла. Несколько лет назад она тоже потеряла мужа и не родившегося ребенка. И тоже в результате аварии. Она все это пережила. Им с Климовым есть о чем поговорить. Но как же это больно!
— Я понимаю, — беспомощно сказала однокурсница. — Но и ты пойми. Мне же каждый день звонят! На меня давят! Это же не простой человек!
— А если бы был простой? — не удержалась Люба. И, догадавшись, спросила: — Тебе хорошо заплатили?
— Ты тоже не останешься в накладе, — заторопилась подруга.
— Ты скажи только: что от него требуется?
— Чтобы он бумаги подписал. У него же контрольный пакет акций. А он не сегодня-завтра… В общем, ты понимаешь.
— Нет, — честно сказала Люба. — Надо, чтобы он выжил или чтобы акции продал?
— Я не знаю, — развела руками знакомая. — Честно. Надо, чтобы он хотя бы пришел в себя. Начал есть. Его ж насильно кормят! И хоть что-нибудь сказал бы.