Мужчина коротко хохотнул:
— Есть такое.
— Эй, а почему тут никого из прихожан нет? Неужто все этого парня, — я скосила глаза на статую бога, — так опасаются?
— Сегодня день покаяния для приговоренных, их скоро приведут, — просветил меня собеседник. — Никто, кроме жрецов, в Храм не заходит. Ну, магевы и маги не в счет.
— А ты? — удивилась я, не чуя в вооруженном мужчине ни капли таланта, из-за отсутствия такового или собственной природной тупости.
— Я — палач, — скромно признался он и прищурился, стараясь уловить, как отреагирует девица. Опять что ли напугать задумал или шокировать?
— Вау! Правда? — я искренне восхитилась и подалась к джентльмену редкой, а в моем мире так и почти вымершей профессии.
Мужчина чуток шатнулся от меня прочь:
— Ты чего, палача что ли не разу не видела?
— Нет! Только иллюстрации в книгах, — я с новыми силами принялась рассматривать воина как музейную редкость. — Ты первый! И чего ты на меня такими дикими глазами смотришь? Чего ждал, чтоб я испуганно завизжала или плеваться начала? Ну если очень хочется, так скажи! Могу и повизжать и поплеваться!
— Не надо, — почесал щеку палач. — Я вообще-то охранник, купцы, обозы, ну и так далее. Только этой зимой мой наниматель решил рискнуть и жирный куш сорвать, пока морозы не вдарили, обоз повел в Патер из Сурдины. Дождина всю дорогу лил ледяной, не переставая, так он захворал, поначалу все кашлял и сморкался, а потом и вовсе в горячке слег, да помер. Ни мага, ни лекаря при обозе не случилось. А как до города добрели, с нами никто расплатиться и не подумал. Я совсем на мели оказался, товар кредиторы захапали, наш хозяин, видишь ли, чуть ли не половине города задолжал, дивлюсь, как самого-то в рабство не продали. Ну, без монеты в карманах пытался к стражам приткнуться, а и у них набор только-только прошел, не на разбой же мне было идти. Вот тут как раз палача и начали искать, тот, что до меня был, на улице шмякнулся и башку о крыльцо проломил. Я подумал, хуже, чем есть, мне уже не будет, вот и нанялся. Слушай, а чего я тебе все это рассказываю? — неожиданно остановился и удивился воин. — Колдовством что ль мне язык распустила, а, магева?
— Вот еще, — фыркнула я и тоном знатока пояснила: — Это у тебя типичный синдром попутчика проявился!
— Чего? — не понял собеседник, но на всякий случай нахмурился.
— Синдром попутчика, — повторила я, глядя на мужчину с сочувствием. — Такое бывает, если что-то долго в душе держишь, а выговориться хочется, совесть облегчить или просто так потрепаться за жизнь, а не с кем, стыдно или опасно. Тогда первому же незнакомцу готов душа нараспашку открыть, коль уверен, что выговоришься, а потом вы каждый своей дорогой пойдете.