Он стал обычным мужчиной, охваченным страстью. Это было как возвращение к истокам. Все знакомое, родное, желанное. Он целовал Сэди. А она возвращала такие же терпкие поцелуи. И невозможно было понять, кем владело большее желание. И было ли это минутной слабостью или многолетней жаждой. Они утоляли и то и другое — бренный соблазн и давнее чувство.
Спенсер вновь с радостью ощутил свою власть над ней. Он пользовался этой властью всегда, работая в офисе или нагружая ее поручениями по телефону. Он знал, что ему позволено многое. Так и теперь. Многое Спенс себе позволял, целуя, покусывая, обнажая, лаская...
Конечно, Сэди ждала его. Она ждала именно этих прикосновений. Этих откровенных проявлений сильного желания, о которых он сам ей поведал. Так же спокойно, как однажды приняла его предложение о работе, о браке, о разводе...
Спенс не терпел в отношениях путаницы, не допустил ее и теперь. Он сказал, чего хочет, она приняла это как должное, со смиренной готовностью. Сэди давала этим понять, что принадлежала ему всегда. В любой момент их многолетних взаимоотношений он мог сделать то, на что решился лишь во второй раз.
Они были связаны, увы, не дружбой, ибо дружба не простила бы многого из того, что позволял себе за эти годы Спенсер. И гнев, и несправедливые упреки, и откровенное пренебрежение... Любовь же могла простить все, и Сэди прощала, выдавая свое снисхождение за банальную привычку, за профессиональное хладнокровие. И это была единственная в их отношениях ложь.
Но только не сейчас. В его поцелуях она угадала нетерпение, в его ласках — трепет, в его шепоте — нежность.
— Сэди, — ласково звал ее Спенсер.
— Да, — отвечала она, запрокидывая голову. Он целовал ее тонкую шею, гладил густые волосы.
Она крепко держалась за его плечи, словно прося о защите.
Он целовал ее грудь, она тихо стонала.
— Тебе нравится так? — спросил он, позволив себе еще больше.
Она обхватила в ответ его голову.
— Что я об этом знаю, Спенс? Пусть будет так, как нравится тебе, — дала ему карт-бланш Сэди.
Спенс зашелся от восторга. Он и прежде подозревал, что его подчиненная не очень-то искушена в делах любовных. До от столь прямого признания его охватила гордость. Начальник и наставник в одном лице — что может быть лучше?
— Да, — кивнула она, ощутив его напряженную плоть возле своих чувствительных чресел. — Прошу тебя...
— Сэди, — выдохнул он в ответ.
Она ослабела. Покорная, замерла в его объятиях.
— Сэди, что с тобой? — обеспокоенно прошептал Спенс.
— Мне хорошо, — ответила Сэди. — Я умираю.