В закладке «Разное» пестрели на черном фоне красные буквы объявления: тому, кто принесет его голову в Ордынец, обещана награда; тому, кто укажет последнее место его появления, — награда; деревне, которая его задержит, — награда и протекция, статус охраняемой Ордынцем.
— У тебя проблемы? — спросила она. — Тебя ищут?
Кудесник не ответил. Он открыл «Локации» и нашел свое местонахождение. Как и предполагал, вблизи ни одной деревеньки, ближайший город на севере от них — Каран-Яма, но дойти туда за остаток вечера не получится, даже если бегом. Либо ночуй в лесу, либо, если хочешь хоть как-нибудь себя обезопасить, возвращайся на болота. Но при воспоминании о коричневой пузырящейся жиже Кудесника начинало тошнить.
«Нет, нет, куда угодно, только не на топи», — подумал он, еще раз прошерстил на экране местность, где они находились, определил ближайшие квадраты, и на его лице появилась улыбка. Увеличил изображение, насколько это было можно, кивнул.
— Есть, — сказал он и, забывшись, пихнул хрупкую девушку в плечо. — Прости… Идем.
Как бы там ни было, а к бункеру, хоть и расположенному на открытой местности, подходить не следовало ни в коем случае. Согласно неписаному закону бродяг, бункеры не могли принадлежать какой-то одной группировке и на ночлег там имели право расположиться даже враждующие и только что стрелявшие друг в друга стороны, но надеяться, что закон этот будут беспрекословно исполнять, не приходилось.
Бункеры нельзя было минировать и подрывать, даже если в них засел твой лютый враг, и это свято соблюдалось всеми группировками. Нельзя было не впускать человека, находившегося снаружи, если он был цел и при разуме. Нельзя было убивать находившихся внутри, даже кочевника или обворованного им бродягу, — впрочем, об этом пункте порой забывали. Поэтому бункеры часто называли «склепами», поскольку не раз в них находили мертвыми всех, кто сходился туда на ночь.
К тому же некоторые атрийцы практиковали расстановку растяжек на всех возможных подходах к бункеру. Поганое это дело — нарваться на растяжку, когда почти уже добрался до места ночлега. Никто не отворит и не втащит внутрь. И либо истечешь кровью до утра, либо, призывая на помощь, накличешь еще худшую смерть.
Чем ближе подходил Кудесник к означенному на карте серым квадратиком бункеру, тем больше ему казалось, что лучше бы он вернулся ночевать на болота. «Ну и плевать, что вонь, — думал он, — зато никакая тварь не привяжется».
Растяжек вроде бы возле бункера не было, и мин здесь никто еще не закладывал — слишком дорогое удовольствие.