— Ты понимаешь, зачем ты здесь? — спросил он без акцента, обойдя стол и присев на его край, отчего тот издал жалобный скрип.
— Знаешь, в последнее время я вообще мало что понимаю, — ответил Кудесник. — И, главное, каждый меня об этом спрашивает, но никто не хочет объяснить, в чем проблема. Я что, кому-то цацку задорого продал? Или из-за «монголов»?
— «Монголов»? — переспросил его свободно говорящий по-русски американец или завербованный американцами русский. — Каких еще монголов? Ты и вправду не понимаешь, почему ты тут?
— Понимаю, придуриваюсь просто, — съязвил Кудесник.
Здоровяк с буквой «Е» на плече не сводил с Кудесника глаз. Он смерил его взглядом с головы до ног, стараясь не упустить из виду ни одного его движения, будто записывал все это на кинопленку. А Кудесник и рад был — принялся распыляться перед американцем, начал прохаживаться взад-вперед, как еще недавно прохаживался Кишар. Не сдерживая себя, он обвинял американцев во всех смертных грехах человечества, вспомнил и Афганистан, и Ирак, и их «дебильные, типа миротворческие рожи» в Африке, где без них вполне могли обойтись, приплел сюда «Курск» и пожалел, что во время Карибского кризиса Хрущев не довел дело до конца.
Остановился он, лишь когда громила подошел к нему вплотную и врезал по печени. Не так сильно, как вчера «сорокапятка», но достаточно для того, чтобы бродяга согнулся и начал хрипеть, произнося слова «благодарности». А когда разогнулся, американец стоял над ним, скрестив на груди мощные руки и глядя на него сверху вниз, как на букашку, которую ничего не стоит в один мах прихлопнуть.
— Тебе что-нибудь говорит позывной «Кэмел»?
— Что? — переспросил Кудесник, вздрогнув, потому что от этого слова на него повеяло сибирским холодом.
— Ты так ничего и не понял? — Взгляд Григория погрустнел — ему очень не хотелось огорчать друга. — Никакой он тебе не напарник. Он у Таежного вроде как курьер. Ты знаешь, сколько он таких, как ты, приволок сюда на отработку «долга»? Вспомни, как ты сюда попал.
— Грэг, ну не бузи, а? — выковыривая ножом из банки остатки паштета и намазывая его на хлеб, скорчил кислую мину Кудесник. — Знаю я, как сюда попал, знаю. И что? Да, Таежный наживается на таких «залетчиках», как я. Но в итоге-то ведь я не в накладе остался. А с Кэмелом знаешь сколько раз под пули лез за те годы, что я здесь? И с людьми, которые обвешникам пасть замкнули и в средней полосе обустроиться помогли, тоже он познакомил. И что же ты хочешь, чтоб я подумал, что он слить меня надумал…
— Говорю тебе, те типы, которых он проводил под видом должников Таежному, были «амерами». Им выдали на доте «куклы», а они как в среднюю полосу уходили, выбросили их к чертовой матери и в свои костюмы оделись. И не в такие, как у нас, поверь. У меня свой человек на кордоне есть, брехать же не будет. Сказал, что все на русском говорят без акцента и не выглядят новичками. Потому что спецы, понимаешь? А еще «верблюд» им вроде как намекнул, что ты сейчас наемничаешь, дома бываешь редко и найти тебя будет очень сложно, потому как КИП у тебя без идентификации. Бабла запросил больше, мол, поиски в Атри — дело непростое.