– Упаси нас боже от советов твоей Леры, – Костя фыркнул и расплатился по счету.
– Сколько там? – спросил Миша, доставая кошелек.
– Ты это брось. Я тебя притащил, могу я тебя угостить? – возмутился Константин.
– Да зачем, давай пополам, – заупрямился Мишка, но Костя настоял на своем.
– Ладно, увидимся, – попрощались они и скупо похлопали друг дружку по плечу. Мишка пошел к метро, Костя смотрел ему вслед и думал: как же он постарел. Это что же, и я тоже? А ведь даже не заметили как. И что же теперь, все? Считай, жизнь прошла? По-крайней мере, половина. Да уж, идут годы. А тут еще и Светка с этим дурацким диваном. Что ж за ерунда-то такая, неужели и вправду разлюбила? Не может быть!
И приснился Светлане сон, будто сидит она в своей собственной спальне, одетая на выход, в обуви, в какой-то старой шляпке дурацкой, а на кровати, сложенные стопкой, лежат какие-то чемоданы. Причем по каким-то непонятным причинам ясно, что чемоданы ее, Светы. Но куда она уезжает и зачем – черт его знает. Как и то, с кем она едет. Светлана смотрит на гору чемоданов, пытаясь прикинуть, как же это она их потащит, такие большие и тяжелые. Думает, что не стоило, наверное, столько собирать, можно было обойтись и одной сумкой, но жалко же бросать. Вот эта мысль – жалко же бросать – многократно отозвалась в ее голове, там, во сне. И звучала, повторяясь, пока что-то ее не разбудило.
Света вскочила в кровати, огляделась, с трудом разделяя реальность и вымысел. Комната, в которой она спала, была маленькой и темной, потому что, во-первых, выходила на север, а во-вторых, из-за большого куста сирени перед окном на их даче. Когда они с Костиком только купили этот старенький домишко на Симферопольском шоссе, десять лет назад, Света просто грезила сиренью, мечтала, как та вырастет, станет живой изгородью между домом и улицей, будет цвести, заполнять весь участок своим пряным ароматом. Костик перестраивал дом, а Света сажала сирень.
Теперь сирень выросла, раскустилась, закрывая солнце, а весной, когда вся она покрывалась цветами, в доме просто нечем бывало дышать – такой тугой, густой запах висел в воздухе. Старый дом переделали, провели газ, Костик прокопал коммуникации. Жить там теперь было – одно удовольствие, так что Светлана, как только потеплело, сослалась на усталость и авитаминоз, головную боль и бессонницу (старость не радость), стала уезжать на выходные на дачу. А к началу июня и вовсе перебралась туда, забрав с собой дочь, ноутбук, бумаги и прочую бухгалтерскую атрибутику. Ну и что, что до города добираться далеко – на электричке. Подумаешь, лишний час. Зато свежий воздух для Олеськи, тишина, покой и отдельная комната. Константин, будто почувствовал что, Светланиному бегству не мешал, вопросов не задавал и вообще как-то весь затаился. Смотрел задумчиво, ел свою овсянку и даже не ругался, если приходил с работы усталый, после пробок. Изо всего этого можно было сделать вывод, что он обо всем догадывается и даже знает со всей определенностью. Знает что? Этого-то как раз Светлана и не поняла.