Солод замолчал и решил, что заговорился. Забрался далеко, в не изученные еще глубины стилистики. И поэтому сам понять не может, над кем или над чем надругались эти самые подонки. И о каких, собственно, подонках он вел речь.
– Нет им прощения, – добавил Солод и замолчал.
– Да, да, я понимаю всю глубину вашего горя, – ответил Девяткин. – Вас переполняет отчаяние, горечь потери. Молодая женщина ушла из жизни. Это несправедливо, это ужасно. Но обстоятельства гибели странные. Я бы сказал, что у следствия сейчас больше вопросов, чем их было неделю назад.
Солод подумал, что пустой разговор наконец выходит на интересную тему о ходе следствия и его результатах. Собственно, эта встреча для того и нужна, чтобы прояснить ситуацию. Понять, что за информация у ментов.
Накануне он связался с одним из своих влиятельных друзей, попросил срочно устроить разговор с начальником следственного управления МУРа полковником Богатыревым. Телефонный разговор легко организовали, и Солод выспросил у полковника все, что тот смог или захотел сказать. А напоследок Леонид добавил, что очень хочет увидеться с офицером милиции, который ведет дело об убийстве жены. Богатырев ответил в том смысле, что такие встречи против правил, но исключение сделать можно. Он попросит своего подчиненного как можно скорее заглянуть к Солоду на огонек и коротко рассказать о ходе следствия. Уже с утра Девяткин позвонил в приемную и поинтересовался, когда и где удобно встретиться.
– Вот как? – Солод удивленно вскинул брови. – Я думал, дело двигается…
– Двигается, – печально кивнул головой Девяткин. – Вопрос только, в каком направлении. Буду откровенен: Алла Носкова, по нашим данным, была убита не там, где нашли ее труп. Совсем в другом месте, это даже не в Москве. Южное направление, город Апрелевка. Преступники перевезли тело в парк возле ветеринарной академии, когда Алла Олеговна была уже мертва.
– Что вы говорите?
Стакан с коньяком дрогнул в руке Солода. Он подумал, что мент – не самый умный человек, какие встречались на жизненном пути. По ступенькам карьерного роста поднимается с трудом. Вряд ли ему под силу размотать сложное дело. Если начальство требует результата, майор наверняка находит выход из положения. Задерживает какого-нибудь душевнобольного наркомана и лупит его дубиной до тех пор, пока тот не сознается в убийстве и не подпишет все бумаги. Или так: для начала ломает подследственному позвоночник, а потом, если тот еще жив, задает свои дурные вопросы и пишет протокол.
– Точно говорю: когда Аллу Олеговну бросили в парке, она уже скончалась, – повторил Девяткин. – И вот отсюда начинаются белые пятна. Зачем, с какой целью злоумышленники все это устроили? Что делала ваша супруга ночью в Апрелевке? У нас был важный свидетель. Но… Бандиты дотянулись и до него. Увы, мы не смогли помешать. Да, должен признаться, что успехи наши минимальны. До сих пор мы блуждаем во мраке.