В октябре он узнал, что у нее день рождения, узнал чисто случайно, потому что ей при нем позвонила подруга, перепутавшая дату. Поняв из их разговора, что Олеся завтра будет именинницей, Глеб серьезно призадумался. С одной стороны, ему очень хотелось сделать любимой какой-нибудь шикарный подарок, с другой – он опасался, что, если подарок окажется слишком дорогим, щепетильная девушка откажется принять его. Он долго размышлял и в конце концов остановился на ювелирном украшении – изящном платиновом колье, усыпанном бриллиантами. Колье действительно было очень красивым, Олеся просто ахнула, когда его увидела.
– Какая прелесть! Просто восхитительно! Но, Глеб, – она с ласковым укором взглянула на него, – ты с ума сошел, это же очень дорого!
Он был готов к такой реакции и выдал заранее приготовленную ложь:
– Не так уж дорого. Камни ведь не настоящие…
Но Олеся помотала головой:
– Нет, дорогой, ты меня обманываешь. Я знаю эту серию Graff, в ней не было бижутерии… Я просто в шоке, честное слово! Спасибо тебе огромное!
И, потянувшись через столик, она поцеловала его – впервые за три месяца их отношений.
Новогодние каникулы они провели вместе, на южном берегу Италии, в романтическом городе Сорренто, выходящем, точно балкон, на сказочно голубой Неаполитанский залив. Во время совместного отпуска, который стал для Глеба пребыванием на седьмом небе, Олеся случайно обмолвилась, что не хочет возвращаться в свою съемную квартирку, кажущуюся ей такое неуютной… Он тут же предложил купить ей новую квартиру, но девушка лишь хлопнула длинными ресницами:
– Нет, что ты, дорогой, не в этом дело… Бог с ней, с этой квартиркой, хотя она плоха, меня это мало заботит, мне случалось жить и в еще более жутких условиях. Меня расстраивает только то, что там нет тебя.
– Так переезжай ко мне! – тут же сказал Глеб. Здесь, среди пышной растительности, необыкновенных цветов, цветущих даже в январе, лимонных, апельсиновых и мандариновых деревьев, растущих прямо на улицах и площади, и удивительных видов на море и далекий, утопающий в туманной дымке Везувий, он не мог сказать ничего другого. А Олеся, конечно, не могла ничего возразить в такой романтической обстановке.
– Ты согласна? – спросил он, волнуясь, точно впервые влюбившийся школьник.
– О, да! – воскликнула она и повисла у него на шее. – Глеб, я тебя обожаю!
И еще никогда в жизни Глеб Харитонов не был так счастлив.
По возвращении домой как-то сам собой возник разговор о том, что им надо пожениться.
– Ты, наверное, будешь считать меня старомодной, может быть, даже ханжой, – говорила Олеся, расставляя на полочках в ванной свежекупленные тюбики, баночки и флакончики, все эти милые женские пустяки, которые и делают дом по-настоящему обжитым, – но мне как-то неловко чувствовать себя сожительницей… Наверное, сказывается провинциальное воспитание. Ты, вероятно, будешь смеяться, но я все равно признаюсь – мне как-то даже стыдно жить с мужчиной вне брака. Пусть и с любимым мужчиной…