– К причалу номер семь стыкуется яхта, его сиятельства герцога Манфреда. С ним его высочество принц Константин, – доложил бюст мужчины.
– Хорошо, Гриффин. У нас все готово к приему?
– Да, дон.
– Принято.
Бюст "поплыл", закрутился штопором, смешно искажая изображение, затем получившаяся уморительная фигура перевернулась головой вниз и винтилась в стол. Седой поморщился и недовольно пробурчал:
– Дон Томас, когда же вы повзрослеете? Что за детские шуточки?!
– Скучно, дон Стефан. Скучно-с. Задворки империи. Провинция.
Седой укоризненно покачал головой, встал, провел рукой по переднему шву своего комбинезона снизу вверх, начиная от груди, "склеил" распахнутые борта, тем самым застегнувшись наглухо, и поправил плащ. Дон Томас, поколебавшись, последовал примеру старшего коллеги.
Принц Константин, сказал Гриффин. Но ведь это я – принц Константин. Его личность внедрена в это тело. Что же это означает?
В операционный зал вошли сначала охранники – ломы под два двадцать ростом, затем не спеша герцог Манфред и принц Константин. Герцог в комбинезоне черного с серебром цвета и коротком, до талии, плаще той же расцветки, вышитом серебряными коронами с тремя зубчиками, был довольно высокого роста, худощавым и атлетически сложенным мужчиной. Лицо длинное, аристократически бледное, волосы черные с сединой, глаза немного раскосые, серые, губы тонкие и слегка поджатые. Принц на его фоне выглядел потасканным пропойцей и плебеем. Тем не менее, чем-то принц неуловимо был похож на герцога. Было в их чертах что-то общее, близкородственное, хотя Константин, вероятно, целиком и полностью пошел в мать.
– Добрый день, благородные доны, – поприветствовал герцог ученых. Те вежливо поклонились и ответили:
– Желаем здравствовать! Ваше высочество, ваше сиятельство.
– Как проект?
– Проходит завершающий этап. Прошу сюда.
Седой жестом пригласил гостей пройти в бокс, где лежало мое тело. Охрана осталась в операционном зале. Герцог спокойно, а принц с жадным вниманием рассматривали мое обнаженное тело, лежащее на мягком эргономичном ложе.
– Гы! А красавчик, – резюмировал принц.
– Вы будете выглядеть не хуже после оздоровительных процедур. Ведь, как бы только за этим мы сюда прилетели.
Герцог многозначительно взглянул на принца и тот, поджав губки гузкой и нахмурив бровки собольи, важно кивнул. Вообще такое выражение лица появлялось у принца в те моменты, когда он собирался высказать очередную "мудрость" или показать присутствующим что он в данный момент есть лицо, приобщенное к тайнам, средним умам недоступным.