Изображение пропало, купол погас, а я вылез из кресла в полнейшем недоумении. М-да, поговорили. Тихо, по-семейному. Не понимаю, зачем было секретить это сообщение, если те, от кого это действительно желательно было бы скрыть… принимали самое активное участие в подготовке похода. Секрет Полишинеля. Или Полушинеля. Память принца не сохранила изначальный смысл фразы, а было бы интересно – кто таков этот тип и что за всемирно известный секрет у него такой. М-да. Что-то здесь не так.
Предложив герцогу занять освободившееся место, я дождался, когда он получит свою порцию ценных указаний и вылезет из кресла. Охранники стояли далеко и не должны бы слышать наш разговор, но я заговорил шепотом, сквозь зубы, непрерывно оглядываясь, словно балаганный шпион на задании.
– Дядя! Мне надо лететь в Арктур за невестой. Принцесской тамошней, а я ее и в глаза не видел. Вдруг макака какая?
Дядя отрешенно смотрел сквозь меня и хмурился. Было видно, как его мозг лихорадочно просчитывает варианты и расклады. Не обращая внимания на его размышления, я гнул свое:
– А моя мачеха, эта кобра в капюшоне, подсунула мне какую-то гадость. Я знаю. Так оно и есть. Продукты испорчены, обмундировка – хлам…
– Если можно, будьте любезны поконкретнее, ваше высочество, – слегка раздраженно отреагировал Манфред.
– Папаша сказал, что она занималась поставками продовольствия и обмундирования для города-крепости. Я хочу, чтобы это все убрали и заново укомплектовали двойным… нет, тройным запасом. Сделайте это для меня, дядя, и я вас не забуду!
– Хорошо. Сделаю все возможное, – потом спохватился, растянул губы в улыбке и добавил. – Для вашего высочества и невозможное тоже. Немедленно отдам соответствующее распоряжение. К нашему прилету все будет готово.
Две с лишним недели полета – прыжков от звезды к звезде по сложной ломаной траектории – я не покидал хорошо оборудованный спортивный зал яхты Манфреда, повторяя до бесконечности комплексы упражнений Финь Ю и готовя тело к слиянию с магией. Без этого я чувствовал себя как в тесной и короткой одежде с чужого плеча. Даже думать в привычном темпе было сложно. Недаром учитель говорил, что тело тоже принимает самое непосредственное участие в процессе мышления. Вспомнить хотя бы изначальное ручное мышление, появившееся задолго до образного, а тем более абстрактно- логического. Кроме того, выматывая себя физически, я постепенно переводил отчаянную тоску по своей планете (или миру?), жене, дочери, академии, родителям и друзьям в тихую тоску и грусть. Иначе слишком уж тяжело было на душе. Иногда я даже тосковал по состоянию безмятежного спокойствия, которое у меня было до обретения тела. Никаких гормонов, нервов и сердца – чистый разум в океане магии. Ни боли, ни печали. Хорошо. Вроде бы. Только вот "хорошо" или "плохо" в таком состоянии просто никак не ощутить. Следовательно, можно ли такое существование назвать жизнью? Читал у одного философа про его мечту стать чистым разумом и наслаждаться бесконечным процессом познания мира. Глупее-е-ец! Какое такое наслаждение? Чем он собирался наслаждаться? Я в буквальном смысле. Какой орган будет генерировать в этот гипотетический чистый разум сигналы наслаждения? Что конкретно "обдаст теплой волной" и что именно "подпрыгнет в груди от счастья"? По какому маршруту будут маршировать "мурашки" удовольствия?