— Ну! — произносит он чересчур уверенно.
— Ясно.
Сегодня я почему-то сильно волнуюсь. Но вида не показываю. Знаю: «дам по газам» — земля останется позади и все земное волнение как рукой снимет. Не самолет мой, а я распластаюсь крыльями и уйду далеко на запад, в голубое небо, разведывать тайну врага.
Запускаю моторы. Долго газовать на стоянке я не имею привычки. Устанавливаю взлетные обороты, чтобы не было на взлете раскрутки винтов, и выруливаю.
Одно время Покровский и я взлетали со стоянки. Дурной пример заразителен — стал так взлетать и Моисеев. И начальство поставило всех нас «на свое место». Теперь для взлета мы подруливаем свои самолеты к «Т».
— Взлетаем! — даю команду экипажу и прибавляю газ.
Вначале нехотя, лениво и медленно идет «пешка» на взлет, а потом рвется вперед, все быстрее и быстрее набирает скорость. Теперь за ней, как за норовистой лошадью, нужен глаз да глаз. Отрыв от земли. Бегло смотрю на приборы. Что за чепуха! В правом моторе почти нет давления масла, его температура быстро растет.
— Убрать шасси! — подаю команду штурману, чтобы набрать немного высоты, и поясняю: — Нет давления масла в правом… Буду на одном левом заходить на посадку.
Положение незавидное — высоты почти никакой. Пе-2 с одним мотором ведет себя плохо. Это является причиной случавшихся в первое время аварий и катастроф. Прикидываю в уме: наверное, что-то с масляной системой. А что? Правый мотор работает отлично, ровно. Но если ему дать еще немного «покрутиться» — его заклинит. Это не устраивает меня, и я захожу на посадку, убрав газ. Небольшое давление масла есть, и я, зная, что на малых оборотах смазки мотору будет достаточно, не выключаю зажигание. А вдруг неожиданно потребуется тяга? Использую все, учитываю и то, что за границей нашего Мечетного аэродрома ровная степь. Выпускаю шасси. Приземляю машину между капонирами второй и третьей эскадрилий и выкатываюсь на аэродром. Выключаю моторы. Ко мне бегут техники.
Вскоре выяснилась и причина отказа. Чтобы не текло из бака масло, вчера при смене радиатора в системе перекрыли сконструированный для этого шунтовой кран. А открыть его?..
Беляев, конечно, мне в глаза не смотрит. Хочется ему сказать несколько «ласковых», но разговоры вести некогда.
— Бондаренко, — кричит начальник штаба, — бегом на запасную машину! И немедленный взлет!
Одетые в меховое обмундирование, с заброшенными за спину парашютами, мы бежим на запасной самолет.
Я сейчас сильно зол. Задание очень серьезное, и за его выполнением смотрят не только с КП нашего аэродрома.
Навстречу с докладом торопится техник запасного самолета.