— Командир, извини меня, но клянусь тебе отрубленной головой Гитлера, меня так бросало от борта к борту, что я не то что стрелять — сам держался за пулемет.
Инжеватов — мой старый знакомый, стрелок-радист.
Уважаю его за скромность, дисциплинированность и хорошую радиосвязь с землей. Но, вспоминая, что на днях под Мелитополем погибли два наших экипажа, говорю ему серьезно:
— Будешь знать, Леня, как летают разведчики. В группе — другое дело. Вы, двадцать семь Пе-2, идете, двадцать семь «яков» для прикрытия берете… Сто летунов! По «передку» ударите — разворот и домой. А тут — три души залетишь к фашисту в самое нутро, что края своего не видно… В следующий раз, дорогой мой, стрелять надо обязательно. Стрельба, пусть даже неприцельная, действует отрезвляюще на психику фашиста.
— Хорошо, командир!
К шестидесятому вылету у нашего экипажа выработались неплохие навыки в ведении воздушной разведки. За линией фронта мы, как правило, не ведем посторонних разговоров. Каждый занимается своим делом.
Какие у нас трудности и опасности? Это вражеские истребители и зенитная артиллерия. Они в нашей работе представляют главную опасность. В отношении борьбы с истребителями перехвата действует такой лозунг разведчика: «Кто первым увидел — тот победил». Поэтому непрерывное круговое наблюдение за воздухом ведется от выруливания самолета на старт и до заруливания его на стоянку после посадки. Обычно, не долетая до вражеского аэродрома 20–30 километров, видно по оставляемой пыли, что на взлет уходит пара, а иногда и две пары истребителей наперехват. Первое время немецкие летчики заняты взлетом и не наблюдают за нашим самолетом. Набирая высоту, они доверяются командам со своих постов наблюдения и наведения. Но эта система работает с запаздыванием. Если после фотографирования аэродрома два-три раза изменить курс полета, то наш след для воздушного противника уже потерян.
Хуже всего, когда истребители патрулируют над объектом. Это и есть тот рожон, о котором не раз мне и Моисееву говорили Мазуров и Валентик. В таких случаях я не захожу сразу на объект, а жду, когда истребители уйдут на заправку горючим.
Наш любимый метод ухода от истребителей — пикирование. Пе-2 намного тяжелее истребителя, и на пикировании противнику его не догнать.
Иногда приходится уходить и на бреющем полете. Сбить Пе-2 на бреющем полете почти невозможно.
Фашистское командование высоко награждало своих летчиков-истребителей за сбитый советский разведчик. И гитлеровцы с немецкой педантичностью охотились за нами. Но, применяя все эти маневры, Моисеев и я не были ни разу сбиты в разведке вражескими истребителями и даже не привозили от их огня пробоин.