— Командир, куда полетите? — спрашивает после доклада о готовности машины техник гвардии старшина Янин.
— Летим на разведку. На Кенигсберг. Десять аэродромов будем фотографировать. Пять дней будем летать.
Техник задумчиво посмотрел на нас и не вдруг спросил:
— В самое логово, значит?..
— В самое логово!.. Скоро уже им будет «капут». Замерзли, ребята?
— Техмоща, командир, мороза не боится! — говорит бодро Янин, расстегивая снизу застежки ватного чехла мотора.
— А ты почему без рукавиц работаешь?
— До минус сорока привык без рукавиц. Закален…
— Молодец!
Надеваем парашюты.
— Ну, мы пошли, — говорю, повернувшись к Янину и Макарову.
— Давай, командир, давай. Высокого вам неба, — отвечает Янин.
— Не вернемся — не поминайте лихом, — произносит Шопен.
— Дима, свои эмоции береги при себе, — вежливо обрываю штурмана.
— А по-моему, ты и сам не дурак, видишь какое задание предстоит… говорит Шопен, усевшись на сиденье.
— Ладно, хватит на эту тему. Запускаю мотор.
— Давай, так будет лучше…
Выруливаем на старт и взлетаем. «Таганрогский пионер», у которого ресурс моторов выработан наполовину, очень хорошо набирает высоту. К линии фронта мы подошли на восьми тысячах шестистах метрах. Температура воздуха за бортом, а следовательно, и в нашей неотапливаемой кабине — минус пятьдесят восемь градусов.
С такой низкой температурой я сталкиваюсь впервые.
Чертовски холодно. Не согревает даже меховое обмундирование. Для меньшего расхода энергии и лучшего самочувствия на высоте физические движения нежелательны. Но сегодня я нарушаю это правило — двигаю туловищем, ногами, бью в краги.
Выполняю задание по намеченному маршруту: своя территория, Балтийское море и обратный путь, на котором фотографируем все десять аэродромов. Внизу, в морозной дымке, виден темный, как огромный паук, город-логово Кенигсберг. Аэродромы Гутенфельд, Девау и Повунден расположены рядом с ним. У меня не получается так, чтобы схватить их одним заходом, поэтому приходится немного повертеться над объектами. Немецкие посты воздушного наблюдения, расположенные у линии фронта, мы обошли, и они не передали своим зенитчикам и истребителям перехвата, что летит «рус Иван». На аэродромах Виттенберг, Гутенфельд и Нойтиф выложены посадочные «Т» и проводятся учебно-тренировочные полеты истребителей. Для нас все складывается благополучно.
От Тапиау веду машину на Лабиау, а от него под прямым углом на максимальной скорости иду к линии фронта.
— Вот так нужно вас, фрицы, обводить вокруг пальца! — говорит возбужденно Шопен, повернувшись ко мне.
— Обожди, Дима, радоваться. Порадуемся, когда слетаем в пятый раз.