— Командир, красные звезды на бортах! — закричал вдруг Дюндик.
— Маскируются, фашистские сволочи!
— Слушайте, а может быть, это трофейные истребители, и на них наши летчики? — спросил с тревогой Хабаров.
— Командир, дай им на всякий случай сигнал «Я — свой», — посоветовал Дюндик.
Самсонов сделал два покачивания с крыла на крыло. Но «мессершмитты» шли напролом.
Дюндик открыл огонь. Не обращая внимания на разбитое о край борта запястье левой руки и кровь, которая текла в рукав комбинезона, стреляет по «мессершмиттам» и Хабаров.
Вдруг ведущий «мессершмитт» задымил, прекратил стрельбу, и оба они повернули на запад.
— Да, атаковали напористо! — сказал Хабаров, тяжело дыша, и в это время услышал странные слова командира:
— Самолет, Дюндик, бросать нельзя. Их и так мало в полку.
«К чему бы это?» — подумал Хабаров, перевязывая руку. Он еще не знал, что в их машине девяносто шесть пробоин, что приборная доска кабины летчика разбита и что у капитана Самсонова выбит правый глаз, а левый ранен…
Кровь заливает лицо Самсонова. Дюндик, приложив ладонь к его правой глазнице, кое-как останавливает кровотечение. Раненым глазом Самсонов может видеть только небольшое пространство внизу. Оттягивая пальцами нижнее веко и поднимая вверх голову, чтобы видеть, что делается впереди, он продолжает вести самолет на свой аэродром. И приводит его!
Как только самолет останавливается, Дюндик быстро расстегивает замок подвесной системы парашюта и помогает Самсонову выйти из кабины. К самолету подбегает механик Блинов, Валентик, Кантор, начштаба Богданов и врач полка Кравчук.
Вскоре у самолета собралось много однополчан. Дюндик и Хабаров, доложив Валентику о выполнении задания, пошли вместе с Богдановым писать боевое донесение. С забинтованными глазами Самсонова кое-как довели до КП, и он садится на лежащее рядом бревно.
— Товарищ командир, передайте командующему, что его задание я выполнил, — подняв голову, говорит Самсонов Валентику.
— Скажу, Самсонов, скажу…
— Вам больно? — спрашивает Кравчук.
— Да не в этом дело. Как вот я смогу расписаться под боевым донесением? — возбужденно поднимается Самсонов и теряет сознание.
После излечения Самсонов получил назначение служить в 43-м ЗАП. Вскоре он был послан на учебу в военно-воздушную академию.
…Я думаю в Иургайтшене о ветеране полка Самсонове и еще не знаю, что увижу его через 27 лет — в далеком послевоенном 1971 году, что через десятки лет буду обнимать Самсонова и говорить: «Дорогой Павел Петрович! Мы всегда помнили вас. Потому что ваше мужество — мужество сталинградца — осталось на вооружении у однополчан. Оно помогало нам, молодым, воевать и побеждать врага!»