Мы тени победителей. Мы побежденные. И никак не можем признаться в этом самим себе.
… Повель протягивал мне свой автомат. Все было ясно и без проверки: они вскоре вернулись в хату, у Корсакова точного плана не было — он надеялся на удачу… или на войну… А дальше, можно считать, им действительно повезло: где-то поднялась стрельба, и как раз в той стороне, куда они должны были уводить внимание противника. По их представлению, я мог принять эту заваруху за чуть запоздалые действия Корсакова и Повеля. Так оно, в общем-то, и было… Замысел принадлежал целиком Корсакову, Повель тихо подчинился.
Ефрейтор стоял возле меня и буравил взглядом землю…
Теперь он скажет правду — деваться ему некуда.
— Когда там началась эта перестрелка и даже что-то бабахнуло, гвардии старший сержант сказал…
— Что сказал? Слово в слово.
— Ему (это вам) нужна небольшая заваруха, отвлечение. Вот ему и заваруха, и развлечение.
— Так и сказал? — я смотрел на Корсакова.
— Так, — подтвердил Повель.
— А сами-то вы что ж?..
— Он старший, — мрачно произнес Повель. — Я ему подчиняюсь по уставу. — И нижняя губа у него отвисла.
— Вы еще считаете себя порядочным человеком? — спросил я.
— Награды, конечно, не заслуживаю, но порядочным человеком считаю, — упрямо ответил Повель, взгляд его ушел так глубоко, что, по всей видимости, сверлил уже другое полушарие. — Извините… — все-таки попросил он, — если можете.
— Ну уж хрен-то! Придете во взвод — там расскажете. Всё — всем. Сами. Смотрите, не пропустите чего-нибудь.
Ефрейтор молчал. Во всей его фигуре была отвратительная покорность. Было стыдно за эту покорность больше, чем за все происшедшее. Уж во всяком случае, стыднее, чем за Корсакова. Как-никак Повель был из моего взвода. Это был и мой позор.
— Знаете, ефрейтор, вам теперь не поможет никакая забывчивость. Все на свете забудете, а название этой деревни не забудете. Село называется — Коростова. Вот такое название.
Мы стояли перед крыльцом. Все четверо.
— Возвращаемся в батальон. До окончания задания заместителем назначаю гвардии рядового Иванова. Иванов, как ваше отчество?
— Сергеевич.
— Иванов Виктор Сергеевич, — я обращался прямо к нему. — Благодарю за службу. Будете представлены к награде.
Иванов не вытянулся, а отвел глаза в сторону, глядел куда-то за линию горизонта.
— Служу Советскому Союзу, — тоскливо произнес он, ему неловко было при этих двух.
— Через десять минут выходим. Ефрейтор Повель, передайте в батальон сигнал возвращения. Сразу.
— Есть, — он убежал в хату.
— Товарищ гвардии лейтенант, — тихо обратился Корсаков.