Грандин не сводя от него глаз, снова обмакнул лепёшку в подливу, коснулся вожделенных губ, Ири послушно открыл рот.
Они молчали. Ар сидел на кровати придавленный столом, сжимал в руках чашку, и, запивая бульоном, позволял Грандину себя кормить.
Если бы кто - нибудь из академии мог увидеть эту сцену, он бы либо счёл что это бред, либо очень сильный бред, или просто горячая сенсация.
Два злейших врага сидели друг напротив друга и то, что между ними происходило, никак нельзя было назвать ссорой.
Губы Ири коснулись его кожи, перехватывая последний кусочек. Это было так чувственно, что Грандин едва не застонал он пронзившей его острой судороги возбуждения. Он медленно поднёс пальцы к своему лицу, и облизал, естественно убирая остатки соуса. Ири перестав жевать, застыл, не сводя с него восхищённых глаз. И Грандин с каким - то умилением осознал, что по лицу Ири можно читать, как в открытой книге. Абсолютно откровенно читаемой книге.
Он забрал чашку и осторожно промокнул салфеткой чужие губы, следя за реакцией, боясь поверить собственным инстинктам, разом проснувшегося охотника, не ожидавшего, что в его силки могла угодить подобная добыча.
Ири смутился, и снова покраснел. На его смуглой коже это смотрелось удивительно мило.
И почему он всегда не может быть таким?
- Ну что, объявим временное перемирие? - лукаво осведомился Мистраль, убирая столик и вызывая служанку, колокольчиком.
- Когда, ты хочешь... - Ири отвёл глаза, старательно глядя в сторону, - То можешь быть, вполне нормальным.
- Ири, если мне не изменяет память, ты первый начал искать ссоры со мной.
- Что? - Ири вытаращил глаза, мгновенно убивая скользнувшую по чужому лицу мягкую улыбку, превращая её в мучительно сжавшуюся линию, побелевшую ниточку задавленной на корню агонии собственного душевного порыва.
- С каких это пор? Ты же мне проходу не даёшь. Всё время преследуешь, придираешься к каждому слову. Издева...
Он тряхнул головой. - Да какого чёрта? Ты же всё равно собираешься сделать какую - нибудь гадость. Ладно...
Он кивнул, давая понять, что разговор не имеет смысла.
- Что я тебе должен, за то, что ты помог мне?
Грандин смотрел на него, прищурившись.
Если бы Ири понимал, что обозначает подобный прищур, он бы не бросался словами столь опрометчиво. Грандин находился на грани ярости.
Ири с такой лёгкостью выводил его из себя, что Мистраль, начал сильно сомневаться в том, что отличается терпением и сдержанностью. Если это и было когда то, то это было давно и неправда.