- Значит это не сон, - ласково шепнул он. - И это...
Он всё ещё находился внутри Ири и теперь пошевелился, напоминая ему о произошедшем. - Тоже не сон.
Ири смутился и покраснел столь отчаянно, что Грандин уже не смог сдержать смеха. Он принялся неистово зацеловывать смущённое пылающее лицо.
- Ран. Разве, это правильно?
- Даже не думай, - сурово предупредил Грандин. - Не вздумай сказать, что ты сожалеешь о случившемся. Я тебя никуда не отпущу.
- Но ...
- Ири, всё хорошо! У нас с тобой...Будет, всё хорошо. Просто поверь.
Грандин снова поцеловал его, не давая ничего сказать, а потом осторожно отсоединившись, вытянулся рядом, притянув возлюбленного к себе, гуляя пальцами по крепким пластинам мышц и перебирая руками пушистые волосы.
-Это всё...Так странно, - прошептал Ири, но голос его звучал умиротворённо и как - то удивительно счастливо. - Но..
- Но?! - Грандин напрягся.
- Прекрасно.
Грандин наградил золотистую макушку лёгким подзатыльником и шепнул.
- Ири, рядом с тобой, я как на бочке пороха. Не знаю, что ты скажешь в следующую секунду. И безумно боюсь, что скажешь, что не желаешь меня знать.
- Но мы ещё сегодня...Мы ведь с тобой.
- Да уж, - Не без сарказма отозвался Грандин. - Кто бы мог подумать.
Ири что - то пробормотал, словно соглашаясь и зевнул поудобнее устраиваясь на его плече.
- Спи, мой сладкий.
- Я не сладкий
- Очень сладкий, я ведь тебя попробовал...везде.
Грандин победно усмехаясь, любовно погладил пальцем по запылавшему алым ушку.
- И не твой...- возмущённо буркнул Ири, пытаясь завернуться в одеяло.
- Мооой, - с какой - то хищной интонацией протянул Грандин. - И поверь мне, это не обсуждается.
- Но...
- Ты мой, Ири. Только мой. А я твой. И никто у нас это не отберёт.
Я не отдам это никому.
Глава 14.
Ири спал. Во сне, доверчиво прижавшись к Мистралю, обнимая любовника одной рукой и вольготно закинув ногу на бедро. Такой прекрасный, сильный, свободный, и в то же время мягкий, маленький беззащитный.
Грандину безудержно хотелось растормошить его и снова заняться любовью.
Желание, по силе своей равняющееся с одержимостью, неудовлетворимая потребность находиться рядом. И стоило разомкнуть объятья, рассоединиться, как тело настойчиво дало знать о своей готовности на новый заход, не физическим тяготением, но неким глубинным инстинктом, осознать который не представляло труда, но понять причину этой животной тяги, казалось почти невозможным.
Болезненный конфликт внешне - внутреннего противоречия, когда желая озвучить рождающееся сердцем "люблю", Мистраль скорее бы сдох, чем признал для себя это чувство; нерациональное, лишённое логики, смысла, задавленное в самом зародыше...