— Нет, пока я еще не могу говорить быстро и свободно, как вы. Я не знаю многих слов, но стараюсь запоминать ваши слова, используя возможности языка Клана. Я слушаю, как звучат ваши слова. И одновременно наблюдаю за выражением лиц, за вашими жестами… стараюсь запомнить все вместе… Я учусь даже тогда, когда показываю Ридагу и всем остальным ручные знаки. Мне хочется как можно лучше узнать ваш язык. Я обязательно должна научиться, Диги! — добавила Эйла с таким пылом, что можно было не сомневаться в серьезности ее намерений.
— Значит, для тебя это не просто развлечение? А мы все воспринимаем знаковый язык как игру. Мне уже сейчас становится смешно, когда я думаю о будущем Летнем Сходе. Ведь мы сможем молча разговаривать друг с другом, а все остальные будут наблюдать за нами, ничего не понимая.
— Я рада, что благодаря игре вы сможете узнать много новых слов и выражений на языке Клана. Я рада за Ридага. Конечно, пока он просто забавляется вместе со всеми, но для него это больше чем игра.
— Да, наверное, ты права. — Они вновь взялись за бурдюк, но вскоре Диги замедлила шаги и задумчиво посмотрела на Эйлу: — Знаешь, поначалу я не понимала, почему Неззи решила вырастить его. Но со временем я привыкла к мальчику и даже полюбила его. Сейчас он уже стал полноправным членом нашего стойбища, и я огорчилась бы, если бы он вдруг покинул нас. Но раньше мне не приходило в голову, что ему тоже хочется говорить. Я даже подумать не могла, что у него может появиться подобное желание.
Джондалар стоял у входа в земляной дом, наблюдая за приближением двух молодых женщин, увлеченных каким-то интересным разговором. Он порадовался, что Эйлу так хорошо приняли. Задумываясь об этой случайной встрече с Мамутои, он больше всего удивлялся тому, что они оказались именно на той стоянке, которая приютила у себя ребенка смешанных духов. Вероятно, именно поэтому, несмотря на все его опасения, Эйлу приняли так охотно.
Однако такой ребенок — большая редкость, и если бы они попали в обычное стойбище, то неизвестно, как бы все повернулось. Но в одном он все-таки не ошибся: Эйла без колебаний рассказала о своем прошлом.
«Хорошо еще, что она не поведала им о своем сыне, — думал он. — Люди могут понять человека, который, подобно Неззи, полюбил и вырастил сироту, но вряд ли они охотно примут женщину, чей дух смешался с духом плоскоголовых. Женщину, давшую жизнь мерзкому уродцу. Источником такой неприязни является страх, люди боятся женщин, которые были заражены духом плоскоголовых, считая, что эта зараза может распространиться и на других женщин племени».