Лина сняла рукавицы, берет снег и трет колени. Сколько раз она с разбегу падала на чернеющую из-под снега каменно-мерзлую землю! Поднимались по команде Волжака, но тут же танки начинали бить прицельно. Снова падали.
Опираясь на винтовку, Толя наклонился, подал Лине чистого снега.
– Я сейчас, Толя, – всхлипнула она.
– Ладно, в лес немцы не пойдут.
Лина поднялась с земли, взяла свою винтовку.
Красные отблески пропали за деревьями.
Нежданно просто встретились, сошлись с несколькими партизанами на темной лесной дороге. Ни пугаться, ни радоваться сил нет. Но когда Толя увидел большую группу и услышал приглушенный голос Волжака, очень обрадовался. Из третьего взвода здесь еще Дубовик Коля, остальные в темноте как чужие, совсем, кажется, незнакомые. Белеют и солдатские полушубки. Отличаются и здесь партизаны, от солдат, но совсем не так, как в деревне, в окопах. Люди в шинелях, белых полушубках пришибленно молчаливые, зато партизаны, попав в лес, повеселели. Их не пугает грозное для фронтовика слово «окружение». Они уже закуривают.
– А ну, дайте по губам! – голос Волжака. Хотя он командир лишь над Толей, Линой, Дубовиком, но и другие именно от Волжака ждут чего-то.
Человек готов вести, а это на всех действует.
– Кто местность знает? – спрашивает Волжак.
Молчание.
– Два человека – в дозор.
Молчание.
Толя – связной, это к нему прежде всего относится.
– Я пойду, – сказал он Волжаку. И Дубовик подошел:
– Мы с Толей пойдем.
В темноте уже спорят вполголоса.
– Правильно Бойко предупреждал. Без артиллерии захотели против фронтовых частей. Еще как до ночи додержались.
– Знаешь ты, кто что говорил! А видели, как Петровский с гранатой за танком бежал.
– Комиссар предупреждал…
Уходя вперед, Толя еще слышал:
– А Бойко правильно…
Толя и Дубовик идут впереди всей группы, собравшейся, но все еще не единой. Не легко приходят в себя люди после такого боя и разгрома. Но когда Волжак рядом, Толя почти спокоен. Тем более перед Колей Дубовиком. Он так послушно идет следом. Что, пишешь стихи? Это тебе не на белых простынях!
Ночная дорога уводит неизвестно куда. Как раньше думалось: только бы увидеть своих, армию, так теперь хочется одного: вырваться в свой мир из-под всего, что висит над тобой, три года висело.
Ночную дорогу в лесу видишь не столько под ногами, сколько над собой: вершины сосен не заслоняют неба.
Кто-то догоняет, высокий, в шинели.
– Тут Слобода будет…
Это Иван Безымянный. Худой, черный солдат все еще не попал в запасной полк, все еще с отрядом.
– Наши в Слободе, – уверенно шепчет он.
И правда, скоро услыхали тяжелое завывание моторов. Неужели к своим вышли? Вот так просто! Толя, сам не зная почему, предложил: