А что? Карта и компас имеются, силой Всевышний не обидел, опыт тоже кой-какой имеется. На большую часть пути хватит остатков того самого сухого пайка, почти не тронутого по причине обилия свежей пищи… В крайнем случае – подстрелит что-нибудь или выловит во встречной речке или ручье. Грибы опять же, ягоды… Благодатная осень на дворе – не весна голодная.
По расчетам Константина выходило, что идти ему придется пять-шесть дней, самое большее – семь. И то, если не встретится по дороге деревенька или леспромхозовский участок. Да и до самого города вряд ли придется идти – на десятки километров вокруг него раскинулась хорошо обжитая зона. Так что неделя – это с запасом.
Увы, как водится: «Рисовали по бумаге, да забыли про овраги…»
То ли прогневал чем Господа Костя, особенной религиозностью, кстати, не отличавшийся, то ли тот попросту смотрел в другую сторону, а делами инженера занялся его антипод, но маршрут не заладился с самого начала.
К слову сказать, такой непроходимой тайги на своем веку Лазарев, далеко не новичок, в этих местах не встречал и готов был поклясться, что на этот раз его точно занесло в места, ни разу с момента их создания не посещавшиеся человеком.
Бурелом следовал за плотно заросшей подлеском чащей, где стволы вековых кедров и лиственниц стояли так близко, будто столбы в частоколе, крутое скальное обнажение – за сырой низиной, лишь чуть-чуть не дотягивающей до полноценного болота… Надежда на речушки, то и дело пересекающие путь (все-таки цивилизация распространялась именно по рекам), сменялась глухим отчаянием от полного отсутствия брода или чрезвычайной его глубины…
Хоженые тропки встречались лишь два-три раза за все пешее путешествие, и то оставались сомнения в их антропогенном[4] происхождении – слишком уж они выглядели запутанными и бестолковыми с человеческой точки зрения. Да и вели совсем не туда, куда нужно.
На третьей с момента выхода в путь ночевке Лазарев вынужден был признать, что назначенный им самому себе срок был чересчур оптимистичным…
* * *
До цели оставалось всего ничего – километров пятнадцать, но это совсем не радовало.
Помногу раз проверенным и выверенным расчетам Константин давно уже должен был добраться до Кедровогорска, а то и ехать по нему на попутном автомобиле или даже на рейсовом автобусе (распугивая пассажиров своим диковатым видом). Сейчас, если судить по карте, он находился почти в середине Подкаменки, как по имени бывшей деревеньки, давно впитанной городом, кедровогорцы называли один из окраинных «верхних» районов, официально зовущийся Кировским. Конечно, подкаменцы на особенную цивилизованность никогда не претендовали, даже десятилетия спустя, после того как стали городскими, сохраняя изрядную долю своих деревенских привычек, но… Улицы там были заасфальтированы, дома большей частью имели пять и более этажей, а кедры и лиственницы давно уступили место культурным тополям и карагачам.