— Разве, — произнес он, — я смогу исполнить свой долг, если мы уже ссоримся друг с другом?
— Раз уж ты завел об этом речь, поинтересуйся у богини, что она думает о том, как ты со мной поступил. — Гленна вернулась: она была уже в туфлях, а в руке держала сумку.
— Зато ты прекратила спорить.
— А мне нравится спорить. И только попробуй еще раз применить силу, если тебе придутся не по нраву мои слова. Получишь сдачи. Вообще-то я поклялась не использовать магию как оружие. Но в твоем случае придется нарушить обещание.
Она права, и это тем более обидно.
— Что это за напиток?
Гленна вздохнула.
— Кофе. Думаю, ты его уже пил. Египтяне знали о кофе. Кажется.
— Такого я не пробовал, — пробормотал Хойт.
Гленна улыбнулась, и он решил, что худшее уже позади.
— Я готова идти — как только ты извинишься.
Чего и следовало ожидать. Таковы женщины.
— Прости, что пришлось применить силу, а иначе спор растянулся бы на все утро.
— Ага, ты умеешь дерзить. На этот раз извинения приняты. Пошли. — Она подошла к лифту и нажала на кнопку.
— В ваше время все женщины агрессивны и остры на язык, или только ты такая?
Гленна оглянулась.
— В данный момент тебя должна интересовать только я. — Она шагнула в кабину и придержала дверь. — Идешь?
Гленна разработала план действий. Первым делом нужно поймать такси. Конечно, разговор или поведение Хойта могли показаться странными, но нью-йоркского таксиста ничем не удивишь.
Кроме того, она еще не пришла в себя, и у нее не хватит смелости снова спуститься в метро.
Как Гленна и предполагала, лишь только они вышли на улицу, Хойт остановился. Он жадно все разглядывал: вверху и внизу, справа и слева. Изучал транспорт, пешеходов и здания.
Никто не обращал на него внимания, а если кто и обращал, то, наверное, принимал за туриста.
Заметив, что он открыл рот и собирается заговорить, Гленна прижала палец к губам.
— Понимаю: у тебя миллион вопросов. Лучше всего их сформулировать и запомнить. Со временем мы во всем разберемся. А теперь я собираюсь остановить такси. Когда сядем внутрь, постарайся не ляпнуть что-нибудь неподходящее.
Наверное, вопросы копошились у него в мозгу, словно муравьи, но держался он вполне достойно.
— Я не глупец. И прекрасно понимаю, что это не мой мир.
Нет, не глупец, подумала Гленна и, сойдя на обочину, подняла руку. И не трус. Она не сомневалась, что Хойт будет смотреть на все разинув рот, но суета, шум и толпы людей, которые обрушил на него город, должны были вызвать страх. Но страха в его глазах она не увидела. Только любопытство, смешанное с восхищением, и совсем немного неодобрения.