— И это все?
— Да, это все. Я не сказала, что он был странный, я сказала, что, возможно, он выглядел немного странно.
— И вы думаете, что он убил Аберкромби?
— Я не думаю, что это сделал рядовой Хопкинс.
— Почему?
— Потому что в моменты просветления он клянется, что не делал этого. Я по опыту знаю: контузия не пробуждает тяги к убийству. К самоубийству — да, но не к убийству.
— С другой стороны, нам так мало известно о контузии, не так ли?
— Вообще-то, капитан, о контузии нам известно очень много, — сердито ответила Муррей. — Просто военные отказываются признавать большую часть того, что мы знаем, потому что они предпочли бы, чтобы мы этого не знали. Они все время пытаются отрицать это, за исключением только неопровержимых случаев, когда кулаки у человека сжаты настолько сильно, что ногти врастают в ладони.
— Вы думаете, что военные относятся к контузии без уважения?
— Я сказала, единственная забота военных — вернуть людей на фронт или, еще лучше, не дать им покинуть его.
Они уже вышли из вязовой рощицы — здесь земли замка кончались. Дальше простиралась восхитительная долина реки Лис. В полях еще не отцвели цветы, листва на деревьях была густая и зеленая, и оттуда, где они стояли, были видны три церковных шпиля. Кингсли вспомнил июль 1914 года, когда такое спокойствие царило во всем мире, Джорджу был всего год и они с Агнес были счастливейшими из смертных.
Поместье ограждал только низкий забор, вдоль которого они шли, пока не дошли до приступки, где можно было перейти через ограду.
— Пойдем дальше, или вы уже нагулялись? — спросила сестра.
— В таких прекрасных местах я никогда не нагуляюсь, — ответил Кингсли.
Сестра Муррей поставила ногу на приступку. В первую секунду инстинкты Кингсли чуть не заставили его предложить ей руку для опоры, но, к счастью, он вовремя вспомнил, что это будет едва ли правильный шаг. Вместо этого он остался стоять и позволил ей перебраться через ограду самостоятельно.
— Мне кажется, вы не похожи на военного полицейского, — сказала сестра Муррей.
— А какие они, военные полицейские? — спросил Кингсли.
— Ублюдки, — ответила она. — Свиньи. Тупоголовые ослы, кто же еще? Ведь это именно их работа — удерживать военных на фронте. Это для вас всех главная задача. Английские солдаты, наверное, боятся вас больше, чем немцев.
— Пожалуй, вы правы.
— Так почему же я вас не боюсь?
— Не знаю, может быть, я не слишком хорошо делаю свое дело.
— Я думаю, вы очень хорошо делаете свое дело, именно поэтому вас сюда и прислали. Возможно, в штабе армии не все такие тупые, как я всегда думала.