— Прошу прощения, сэр, я шел за вами следом, — сказал он. — Пытался догнать вас всю дорогу, но вы уж очень быстро передвигаетесь. Мы подумали, что вы, возможно, захотите отведать кусочек, просто по-товарищески.
Солдат развернул небольшой конверт из непромокаемой ткани и достал кусок кекса.
— Капитан получил ранение, гарантирующее возвращение на родину, сэр, и говорят, что благодаря вам он будет жить. Все парни хотели сказать, как они вам благодарны, и мы клянемся, что никогда больше не будем называть полицейских так, как раньше.
— И как же вы обычно их называли, рядовой? — спросил полковник.
— Шлюхами, сэр.
— Ха-ха! Молодец! Отлично! Хотя лично я сказал бы, что дело обстоит как раз наоборот, потому что я терпеть не могу военных полицейских, но никогда не встречал шлюхи, которая бы мне не нравилась! Отлично, рядовой. Вы свободны.
Кингсли взял у денщика кекс:
— Спасибо, рядовой Коттон. Я очень тронут.
Куска кекса хватило на всех, и он отлично пошел под коньяк и сыр, как и обещал Эдмондс. Когда импровизированная вечеринка закончилась, Кингсли сказал, что был бы очень благодарен, если бы полковник ответил на пару вопросов.
— Конечно, конечно. Спрашивайте.
— Когда вы в последний раз видели Аберкромби живым?
— Я навещал его в Бориваже через два дня после того, как его туда увезли.
— Это было очень мило с вашей стороны, полковник. Вы навещаете всех своих раненых офицеров?
— Ну, стараюсь, знаете ли, стараюсь. К тому же он был очень озабочен своей кожаной папкой — она была с ним в передовом окопе, и он хотел получить ее обратно, поэтому я взял ее с собой.
— Вы знаете, что было в этой папке?
— Ну, бумаги, наверное.
— Вы не заглядывали внутрь?
— Господи, капитан! Как можно? Да, вы, сыщики, ужасно плохо думаете о людях. Как будто я стал бы рыться в чужих вещах.
— Когда он умер, в его комнате нашли только чистые листы бумаги.
— Ну, возможно, именно они и были ему нужны. Чистые листы. Я встречал случаи и постраннее, поверьте мне. Например, парни были убеждены, что создали восхитительные полотна, а потом оказывалось, что там две точки и клякса. Контузия очень влияет на сознание.
— Да, полагаю, вы правы, — согласился Кингсли, — хотя казалось, что он не очень сильно пострадал.
— Может быть, он хотел продолжить писать стихи.
— Стихов найдено не было, и медсестра, женщина по фамилии Муррей, утверждает, что он совсем бросил писать.
— Хмм. Ну, теперь-то уж точно.
Хилтон допил остатки коньяка.
— Да, дело и правда плохо, но послушайте, капитан, мне пора, идет бой и все такое. Не сомневайтесь, мы скоро снова окажемся в самой гуще. Я могу что-нибудь еще для вас сделать?