Путь был неимоверно трудный, но расстояния стали меньше, и вскоре Кингсли оказался в передовом окопе. Линия фронта представляла собой тонкую полоску грязи и колючей проволоки, а за ними была Германская империя. Так было во время Первой битвы при Ипре и во время Второй и снова повторялось во время Третьей. В этом ужасном месте ничего не менялось годами. Снаряды теперь взрывались прямо у передовой, перетряхивая кости солдат, погибших в предыдущей битве и в битве до нее.
Какой-то остряк написал на доске: «Гриль-бар Савой».
— Маккрун! — крикнул Кингсли. — Рядовой Маккрун!
Продираясь вперед и обходя солдат, он всматривался в их лица. Он знал, что отряд Маккруна где-то здесь, у него было представление о том, как выглядит нужный ему человек, но проходили минуты, а он его не видел. Все солдаты выглядели одинаково: вымазанные в грязи, с горящей папиросой между зубов, с порцией рома в руке, все замерли в ожидании, у всех с касок капает вода. На их лицах застыло что-то среднее между восторгом и ужасом.
— Пять минут, — крикнул офицер. — Шесть штыков.
Даже разрывы снарядов не смогли заглушить скрежет стали вынимаемых штыков.
— Помните, парни, — сказал старшина отряда, — колите не слишком глубоко. Не стоит тратить хорошую сталь на немца. Три дюйма — больше не надо, в шею или в грудь, а потом вытаскивайте и ищите следующего.
— Рота «С»? Это рота «С»? — обратился Кингсли к старшине.
— Да, это мы, сэр. Вы пришли арестовать немцев?
Сидящие вокруг заулыбались и подняли кружки с ромом. Хороший старшина мог одной своей твердостью превратить нервных мальчишек в героев.
— Я ищу солдата по фамилии Маккрун, — крикнул Кингсли.
— При всем уважении, сэр, осталось меньше пяти минут. Думаю, вам нужно поискать его в другой раз.
— В другой раз может быть слишком поздно!
— Сэр, сейчас мы пойдем в наступление. Здесь не место людям, которые не идут с нами. Даже военным полицейским. Так что, сэр, предлагаю вам уйти или взять оружие и помочь нам.
Окружающие радостно его поддержали.
— Старшина, это вопрос жизни и смерти!
Старшина засмеялся. Стоящие рядом с ним солдаты — тоже.
— Слышали, парни? Офицер говорит, что это вопрос жизни и смерти, а я-то думал, что делаю что-то важное.
Кингсли оставил их и пошел дальше по окопу, пробираясь мимо солдат, у каждого из которых теперь к концу ружья были прикручены восемнадцать дюймов стали, блестевшей в серых предрассветных сумерках.
— Маккрун, мне нужен рядовой Маккрун! — кричал Кингсли и вдруг услышал собственный голос, потому что грохот орудий внезапно прекратился. Так происходит в метро, когда человек начинает говорить громче, чтобы перекричать гул, затем поезд останавливается, а человек все еще кричит.