— Хороший актер и хороший солдат, — сказал Кингсли, — но, полагаю, совсем не поэт.
Они шли обратно к замку под проливным дождем, мимо деревьев, где они занимались любовью четыре дня назад. Китти предложила остановиться ненадолго и оживить воспоминания, но Кингсли отказался. Поняв, что она к нему привязалась, он стал только сильнее мучиться. Он не только предал Агнес, но еще и играл с чувствами женщины, которая, несмотря на свой отважный вид и значительный сексуальный опыт, была очень молода и ранима.
Когда они пришли к замку, Стэмфорд с рукой на перевязи уже ждал их.
— Капитан Марло тоже интересуется поэзией, — сказала Китти. — Не возражаете, если он к нам присоединится, лейтенант?
— Боже, нет! — воскликнул Стэмфорд. — Чем больше народу, тем веселее.
Китти сказала, что ей нужно пойти переодеться в сухое, и предложила Кингсли и Стэмфорду подождать ее в маленькой оранжерее. Они уселись перед элегантными французскими окнами, выходившими на площадку, где недавно с триумфом выступал Стэмфорд.
— Полагаю, лейтенант, вы не скоро сможете снова размахивать тросточкой Чарли Чаплина, — предположил Кингсли.
— Ну, у меня есть еще левая рука, и, знаете ли, из его фильмов я сделал вывод, что этот бродяжка одинаково хорошо владеет обеими руками.
— Я слышал, бой вышел отличный?
— Не знаю. Я просто пытался не струсить, и все закончилось удачно. По крайней мере, в этот раз.
Кингсли прикурил сигарету и предложил одну Стэмфорду.
— Знаете, я закурю свою, если не возражаете, — ответил он и достал из портсигара длинную розовую сигарету с золотым фильтром. — Они называются «арлекинами». Веселенькие, верно? Они бывают разных цветов, кроме скучного белого. Парни подшучивают надо мной из-за них, а мне все равно. Если мужчина стал солдатом, это не означает, что у него не должно быть чувства стиля. Вы согласны, капитан?
Кингсли признал, что Стэмфорд абсолютно прав.
— Мои любимые — черные, — продолжал лейтенант. — Они такие зловещие и изысканные. Я бы вам показал их, но они закончились. Выкурил в первую очередь. Не мог устоять.
Кингсли кивнул.
— Черное и золотое. Это изумительно. Когда у меня будет собственный дом, я повешу в спальне черные с золотом шторы.
Кингсли промолчал. Пора было менять тему.
— Полагаю, лейтенант, вы навещали виконта Аберкромби в день его гибели?
Стэмфорд явно не ожидал этого вопроса, и лицо его помрачнело.
— Да. Да, навещал. Я хотел… ну, знаете, подбодрить его. Собрат офицер и все такое. Он был так внимателен ко мне накануне битвы.
— И когда вы его покинули, приободрив?
— Не знаю… Кажется, я ушел, когда всех выгоняли. Когда закончились часы посещения.