— Я не стану обещать ничего подобного, сэр! — прогремел старик. — Как я могу обещать такое? Я понятия не имею, о чем вы говорите, я знаю только, что мой сын погиб и вы по какой-то причине решили исказить обстоятельства его смерти.
— Мы полагаем, что вашего сына убили по политическим причинам. Его убил революционер. Большевик.
— Русский? Русский паршивец застрелил моего сына? — взревел лорд Аберкромби, и на секунду потрясение, казалось, затмило его горе.
— Нет, сэр. Это сделал англичанин, военнослужащий, но все же сторонник большевизма.
Лорд Аберкромби тяжело опустился на кожаный диван. Весь его пыл угас.
— Что я скажу ее светлости? — почти прошептал он. — Что скажет его мать?
— Сэр, вам не стоит ничего рассказывать ее светлости. Ваш сын был героем, у него есть право остаться в памяти людей именно таким. Представьте себе, как скажется на боевом духе армии известие, что его убил его же соотечественник! Виконт Аберкромби доблестно сражался два года и часто писал о своем желании погибнуть в бою. И у его матери, и у всего народа есть право верить, что его желание осуществилось. Виконт не виноват в том, что его жестоко убили, пока он поправлял здоровье после битвы, в которой он легко мог бы сложить голову. Не лучше ли будет для всех, и особенно для памяти вашего сына, чтобы правда об этом ужасном происшествии никогда не всплыла?
Старик подавленно молчал.
— Да, — наконец сказал он. — Да, вы правы. Такой человек, как Алан, не должен запомниться только бесславной кончиной.
Министр с готовностью согласился:
— Его песни и стихи станут восприниматься по-другому. Его наследие будет опорочено.
— Я ничего не скажу его матери. Пусть лучше думает, что он погиб так же, как и жил. Героем.
— Я благодарен вам, мой лорд, — сказал министр. — Сейчас в стране крайне напряженная экономическая ситуация. Тот солдат, которого арестовали, был довольно известным профсоюзным деятелем. Если такого рода скандал станет известен широким кругам общественности, это только усугубит разногласия. Всегда найдутся те, кому хотелось бы думать и о правительстве, и об армии самое дурное. Аристократа убил представитель рабочего класса, более того, коммунист. И сейчас, когда Россия катится в пропасть, нам бы особенно не хотелось, чтобы подобный инцидент стал причиной классового разделения.
— Как вы поступите с этой свиньей? — спросил лорд Аберкромби.
— Его допросят при закрытых дверях и, несомненно, расстреляют, — ответил министр. — Родственникам скажут, что он погиб в бою. Так в армии всегда поступают, если солдата расстреляли за трусость.