— Ох, Питер. И со мной то же самое.
Минуту-другую они молча смотрели друг на друга. Потом Мэри сказала глухо:
— Наверно, это из-за пирожков с мясом, которые были на ужин. Ты ничего такого не заметил?
Питер покачал головой.
— По-моему, пирожки были хорошие. И потом, Дженнифер ведь пирожков не ела.
— Питер… По-твоему, это то самое?
Он взял ее за руку.
— Сейчас заболевают все. И нас не минует.
— Не минует, нет, — задумчиво отозвалась Мэри. — Видно, никуда не денешься. — Она подняла глаза, встретилась с ним взглядом. — Это конец, да? Нам будет все хуже, хуже, и мы умрем?
— Думаю, порядок такой, — подтвердил Питер. И улыбнулся ей. — Я еще никогда не пробовал, но, говорят, все происходит именно так.
Мэри повернулась и пошла в гостиную; Питер, чуть помешкав, последовал за ней. Она стояла у застекленных дверей и смотрела на сад, она всегда так его любила, а сейчас он по-зимнему унылый, обнаженный ветром.
— Как мне жаль, что мы так и не купили садовую скамейку, — ни с того ни с сего сказала Мэри. — Она бы так славно выглядела вон там, у стены.
— Попытка не пытка, съезжу сегодня, вдруг достану, — заявил Питер.
Жена обернулась к нему.
— Если ты нездоров, не езди.
— Посмотрим, как я буду себя чувствовать через час-другой. Лучше чем-то заняться, чем сидеть сиднем и только и думать, ах, какой я несчастный.
Мэри улыбнулась.
— Мне вроде сейчас получше. Ты как, позавтракаешь?
— Ну, не знаю, — сказал Питер. — Не уверен, что я настолько пришел в себя. Какая у нас есть еда?
— Три пинты молока. По-твоему, можно будет достать еще?
— Пожалуй, да. Возьму машину и съезжу.
— Тогда, может быть, позавтракаем овсяными хлопьями? На пакете написано, что в них много глюкозы. Это ведь полезно, когда болеешь, правда?
Питер кивнул.
— Пожалуй, я приму душ. Наверно, он меня подбодрит.
Так он и сделал, а когда потом вышел из спальни, Мэри в кухне хлопотала над завтраком. С изумлением Питер услышал, что она поет — напевает веселую песенку, в которой спрашивается, кто до блеска начистил солнце. Питер вошел в кухню.
— Ты как будто повеселела, — заметил он.
Мэри подошла к нему.
— Это такое облегчение, — сказала она, и теперь он увидел — напевая песенку, она всплакнула. Озадаченный, не выпуская ее из объятий, он утер ее слезы.
— Я так тревожилась, совсем извелась, — всхлипнула она. — Но теперь все будет хорошо.
Какое уж там хорошо, подумал Питер, но вслух не сказал.
— Из-за чего ты так тревожилась? — спросил он мягко.
— Люди заболевают в разное время, — сказала она. — Так я слышала. Некоторые на две недели позже других. Вдруг я свалилась бы первая, бросила тебя и Дженнифер, или первым заболел бы ты и оставил нас одних. Мне было так страшно…