— Он хорош собой, — заметил отец.
— Он всем хорош, — подтвердила я.
— Дорогая, фотографию случайного любовника не ставят на каминную полку.
— Возможно.
— Аделиз, — сказал отец уже другим тоном, — я спрошу только одно — почему вы не вместе?
— Потому что я дура.
Поль Левеллен усмехнулся.
— Никогда не слышал, что бы ты была так самокритична.
— Папа, — окликнула я его после паузы, — что бы ты сказал, если бы мой избранник не был связан ни с политикой, ни с крупным бизнесом, наукой — ни с чем, не имел ничего, кроме небольших сбережений, полученных не совсем приличным путем?
— Авантюрист? — Левеллен выразительно вскинул бровь.
— Жиголо, — с вызовом ответила я, но тут же добавила, — Раньше. Был.
Впервые я увидела моего отца потрясенным.
— Аделиз, ты уверена, что ты правильно разобралась в ситуации? — только и позволил себе спросить он.
— Вполне, — усмехнулась я, было горько, что Жермен снова оказался прав.
Поль Левеллен долго молчал.
— Аделиз, — он подошел и коснулся моего плеча, — я не в праве тебе указывать. Я приму любое твое решение. Но я бы советовал тебе тщательнее взвешивать свои решения.
— О каком решении ты говоришь? Я даже не представляю где Жермен сейчас.
Отец только пожал плечами.
— Я слишком хорошо тебя знаю.
Поразмыслив немного, я пришла к выводу, что мой отец прав. У меня есть цель, и я ее достигну. Я не собиралась выяснять отношения, и даже не представляла, о чем буду говорить, но мне казалось несправедливым, скрывать от Жермена такое чудо, как Грегори.
Уже целенаправленно взявшись за досье, так 'любезно' присланное Морисом, здесь, где, казалось бы, я не могла увидеть ничего неожиданного, меня ждало новое испытание. Перебирая документы, с которыми счел необходимым ознакомить меня мой муж, я чувствовала себя так, как будто меня по уши засунули в выгребную яму. Пожалуй, если бы я прочла это все тогда, я действительно никогда уже не вернулась бы в Тьерри.
У меня потемнело в глазах. И тошнило. Отвращение… омерзение, вот что я испытывала. Стоило ли искать его…
И вдруг я опомнилась. О чем я? Какое отношение вся эта мерзость может иметь к человеку, которого я знала и которого любила? Это не он. Человек, которого я люблю совсем другой, иначе я его не любила бы. Возможно, обстоятельства его жизни и не были безупречны, но человек и отличается от животного тем, что тоже может упасть в грязь, однако не будет этим наслаждаться. Наоборот, есть повод гордиться, что он прошел через все испытания своей юности, сохранив достоинство и не надуманную честь. Не озлобившись, не поддавшись пороку, не утратив способности любить.