— Какая неожиданная радость — Мэри приехала! — попыталась разрядить напряженность миссис Робинс. — Я сейчас чай подам.
И не успел Майкл что-либо возразить, как она уже стремительно удалилась в направлении кухни.
Он не предложил Мэри сесть, они продолжали стоять посередине гостиной, и по выражению лица Майкла было видно, что больше всего ему хочется ретироваться в свою комнату на втором этаже.
Мэри поняла, что ждать ей нечего: Майкл не собирался проявлять инициативу, следовательно, начинать разговор нужно ей самой.
— Майкл, извини за непрошеное вторжение в твой дом, но другого выхода у меня не было. Я не могу больше так жить. Нам надо объясниться.
— Что объяснять? По-моему, все предельно ясно.
— А мне ничего не ясно.
В этот момент в комнату вошла миссис Робине с подносом.
— Вот и чай! А вы что, собираетесь пить чай стоя? Кажется, это не очень удобно, — язвительно заметила она.
Миссис Робинс поставила на маленький столик чашки, чайник, тарелочку с лимоном, сандвичи и свежеиспеченные булочки.
— Прошу вас, — сказала она, приглашая молодых людей за стол.
Майклу ничего не оставалось, как жестом пригласить Мэри к столу. Сам он сел не напротив, а сбоку от нее, наверное, чтобы не встречаться с прямым взглядом ее огромных печальных глаз.
Миссис Робинс, налив чай, обратилась к Майклу:
— Я думаю, тебе приятно будет самому поухаживать за столом за мисс Кейтл. Надеюсь, ты достойно справишься с этим.
И, довольная удавшимся маневром, она отправилась на кухню.
Разговор с Мэри был неизбежен, он уже начался и его придется продолжить.
— Что же тебе неясно? — спросил Майкл, не притрагиваясь к чашке.
— Например, история с ключом.
— Хорошо, слушай!
В его интонации Мэри послышалось что-то угрожающе-пугающее.
Майкл не кипел от ярости. Видимо, он все уже решил для себя и был холодно спокоен.
— Если бы я вернулся из Рима, как намеревался, во вторник, я пребывал бы в полном неведении. Но получилось все иначе. Мне удалось выступить перед коллегами не в понедельник, а в субботу. В воскресенье была культурная программа и банкет для участников съезда, а в понедельник я вылетел в Лондон, стремясь поскорее увидеть любимую девушку.
К несчастью, а может быть, к счастью, я немного опоздал к окончанию работы библиотеки. Одна из сотрудниц, встретившаяся мне на улице, недалеко от библиотеки, сказала, что видела, как ты ушла недавно с каким-то красивым высоким господином, и показала, в каком направлении. Мне кажется, она сделала это не без злорадного удовольствия, но — Бог ей судья!
Сам не знаю зачем, но я побрел в том же направлении. Это было глупо с моей стороны, но я не отдавал себе отчета в своих действиях.