Никак. Рубеус был слишком удивлен, чтобы ответить на вопрос.
— Поздоровался бы, что ли? Например, из вежливости.
— Здравствуй.
— И тебе здоровья. Поговорим? — Карл уселся на единственный табурет. — Или ты не в настроении?
— Поговорим.
— Грязновато здесь, хотя, конечно, чего еще ждать от камеры. Признаться, я думал, что тебя попросту убьют, а вместо этого… ну что ты хочешь, сто сорок лет — немалый срок для мира, а уж когда война идет. Знаешь, раньше считалось, что войны стимулируют развитие цивилизации, хотя лично я с данным утверждением не согласен.
— Чего тебе надо?
— Честно говоря, сам не знаю. Просто пришла бумага об участии некого да-ори в заговоре… или не заговоре, я не слишком-то вникал в детали, потому как и без деталей дел невпроворот, но вот имя… вернее, имена. Вальрик — это ведь тот мальчишка, у которого так и не получилось стать князем?
— Что с ним?
— Ничего. Пока ничего, но есть варианты. Кстати, то же самое касается тебя. — Карл поднялся и, заложив руки за спину, принялся мерить шагами пыльное пространство камеры. — Все, что произойдет дальше, будет зависеть от результата нашей с тобой беседы. Поэтому, я был бы весьма благодарен, если бы ты соизволил проявить хоть каплю уважения ко мне. Не слишком, знаешь ли, удобно разговаривать, когда твой собеседник лежит, делая вид, что ему совершенно не интересно, что, кстати, является неправдой. Тебе интересно.
Интересно. Оспаривать данный факт глупо, да и не собирался Рубеус спорить с нежданным визитером. Он и разговаривать с ним не хотел, точнее, хотел, но не на предложенных условиях. Хотя, конечно, некрасиво лежать и пялится в потолок, когда к тебе обращаются, отдает хамством, причем хамством совершенно детским.
Рубеус сел, и заработал одобрительный кивок — нужно ему это одобрение.
— Вот так намного лучше, я помню, ты и раньше отличался сообразительностью… но это так, к слову. — Карл провел пальцем по стене. — Сырая, раствор слабый, еще лет триста-четыреста и начнутся серьезные проблемы, впрочем, нас с тобой они не касаются. Для начала меня интересует один весьма конкретный момент, а именно: ты все еще хочешь меня убить?
— Да.
— Это хорошо… это просто замечательно. — Карл усмехнулся и, присев на край стола, рассмеялся. — Господи, кому сказать, что Хранитель Южных границ будет выискивать кого-то, кто ненавидит его в достаточной мере для того, чтобы не позволить убить другому… чушь. А ты как думаешь?
Никак. Не было мыслей. Когда Рубеус видел перед собой его, мысли исчезали напрочь, оставалась одна ненависть. И желание убить. Убить во что бы то ни стало.