И черт побери, это раздражало!
— Вытрись, — Карл бросил полотенце. — И в следующий раз меньше думай над тем, что собираешься делать. Думать надо до боя, а не во время. Тело само знает, какой из приемов использовать в данный момент, и что сделать, чтобы ему не причинили боль. Рефлексы быстрее разума, ты же пытаешься отвечать обдуманно и сам себе мешаешь. Вот и Коннован тоже самое, хотя ее учить — только портить.
— Почему?
— По кочану, — ответил Карл, рассматривая клинок, точно увидал его впервые. — Была раньше такая поговорка. Ну, отдышался? Тогда милости прошу, сударь. Allert!
На сей раз Рубеус пытался действовать в соответствии с полученным — вот уж нежданный подарок — советом, но в результате лишился оружия еще быстрее. Хотя… если в самом деле пытаться угадать… если… нужно будет потренироваться с кем-то еще, не таким быстрым, как Карл. Например с Вальриком.
— Доколе быть рабом своих алканий, и поисков напрасных, и страданий? Уйдем и мы, как все ушли до нас, и не исполнили своих желаний, — продекламировал Карл. — Мудрый был старик, видел больше, чем кто бы то ни было из людей. Настоятельно рекомендую почитать. Я вообще настоятельно рекомендую тебе почаще заглядывать в библиотеку. Образование, оно, знаешь ли, никому пока не мешало.
В библиотеку Рубеусу ну совершенно не хотелось. Да и вообще любая из так называемых «настоятельных рекомендаций», которые по сути своей являлись приказами, вызывала приступ ярости. Иногда Рубеусу начинало казаться, что еще немного, и он окончательно свихнется. Невозможно жить рядом с тем, кого ненавидишь, причем не просто существовать под одной крышей, но и принимать все то, что дает враг.
Карл был врагом, причем таким, которые случаются раз в жизни, и ненависть к нему, лелеемая на протяжении лет, с каждым днем лишь крепла. А вице-диктатор с царственной небрежностью ее не замечал. Он вообще вел себя так, будто Рубеус приходился ему другом или даже родичем.
Крыша над головой, относительная свобода — Карл ни разу не поинтересовался, чем занимаются его гости — схватки эти ежедневные, которые вроде бы и являются одним из условий заключенного в Ватикане договора, но в то же время отдают явным стремлением к самоубийству.
Хотя, конечно, он Карлу не противник, так, развлечение.
— И снова тяжелые думы… тебе не надоело еще?
Еще одной раздражающей особенностью Карла был чрезмерный интерес к тому, о чем думают и что чувствуют другие. И не обремененный чувством такта или хорошим воспитанием, вице-диктатор не стеснялся задавать вопросы.
— Разумный эгоизм здорово облегчает существование. Это так, совет.