А именно абсолютное господство было ему необходимо… Но до того, как он встретил на своем пути Бенджамена Харвуда, Френд не верил, что это на самом деле возможно.
Глава 5
– А почему вы его так называете? – раздраженно спросила Бет Харвуд.
– Как? Хунзи канцо? – переспросил Шэнди. – Так это его титул. А как еще? Называть его Тэтч – фамильярно, а Черной Бородой – слишком театрально.
– Его титул? И что он значит?
– Это значит, что он… э-э-э… посвященный, что он прошел обряд огня.
– Посвящен? Во что? – Она казалась смущенной тем, что Шэнди оказался посвящен в подобные вещи.
Шэнди собрался было ответить, но потом лишь пожал плечами:
– А, все это выдумки про колдовство. Даже живя там, в старом форту, вы не могли не заметить, что магия здесь используется так же часто и обыденно, как огонь в Англии.
– Конечно, я заметила, как суеверны все эти люди. Думаю, во всех примитивных сообществах… – Она замерла и подняла на Шэнди широко раскрытые глаза. – Бог мой! Джон, но вы-то, надеюсь, не верите во все это?
Шэнди нахмурился и перевел взгляд с костра на темную стену джунглей.
– Я не хотел бы обидеть вас притворством. Здесь новый мир, и пираты живут с этой природой в куда более тесном контакте, чем любой европеец в Кингстоне, Картахене или Порт-о-Пренсе, пытающийся перенести сюда как можно больше реалий Старого Света. Если уж вы не сомневаетесь в истинах Ветхого Завета, то должны признать существование сверхъестественного и не торопиться с выводами по поводу того, что возможно в этом мире, а что – нет.
Мистер Берд яростно отшвырнул кусок мяса, который жевал, и, вскочив, заозирался по сторонам.
– Я не собака! – заорал он, мотая головой, и золотые серьги в его ушах засверкали в свете пламени. – Ты – сукин сын!
Бет с тревогой оглянулась на него. Шэнди улыбнулся, взял ее за руку и прошептал на ухо:
– Не стоит пугаться, редкая ночь обходится без его воплей. На что бы он там ни злился, но это никак не связано ни с Нью-Провиденс, ни с 1718 годом.
– Черт бы тебя побрал! – продолжал кричать мистер Берд. – Не собака, не собака, не собака я!
– Похоже, его как-то раз обозвали собакой, и с тех пор он, как напьется, вспоминает старую обиду, – тихо пояснил Шэнди.
– Да, – уныло согласилась Бет. – Но, Джон, вы же не хотите сказать, что… ну, право, не знаю… что вы и сами носите все эти талисманы, чтобы духи оберегали вас?
– Нет, – ответил Шэнди, – но я явственно помню, как разрядил пистолет прямо в живот вашего доктора, когда он как раз и носил подобный талисман. Это было в тот самый день, когда пираты захватили «Кармайкл». И еще, в первую неделю здесь, я как-то поймал курицу, сварил ее и съел, а на следующий день меня свалила лихорадка. Старый комендант Сауни брел мимо, как всегда бормоча себе что-то под нос и отмахиваясь от невидимых мух, и заглянул ко мне в палатку, где я метался и стонал от боли. И первым же делом он спросил, не ел ли я случаем курицу с выцарапанными на клюве словами. Я и в самом деле заметил какие-то знаки на клюве этой птицы, о чем ему и сказал. «Так я и думал, – пробурчал комендант, – это та самая курица, в которую я загнал лихорадку Рунсивелла. Ты, дружочек, никогда больше не ешь куриц, у которых на клюве написаны слова, иначе схлопочешь что-нибудь такое, от чего кто-то другой пожелал избавиться». Он достал мне другую курицу, проделал с ней какой-то трюк, и уже на следующий день я был совершенно здоров. – О Боже, Джон! – воскликнула Бет, всплескивая руками. – Только не говорите мне, что вас и в самом деле излечили его трюки!