— Да-а-а...
Женщины переглянулись. До сих пор все, кто слушали их, отзывались о репертуаре и его исполнении с похвалой, а командиру полка вдруг не понравилось. Мария Семеновна спросила нетерпеливо:
— Что смущает? Частушки?
— И частушки, и еще кое-что.
— Почему?
Жогин ответил не сразу. Он обвел женщин колючим взглядом, как бы спрашивая: «Неужели вы сами не понимаете?», потом сказал задумчиво:
— Любви слишком много, а духа солдатского нет.
Взволнованные женщины заговорили разом:
— Это же лирические песни. В репертуарный сборник они включены.. По радио поют каждый день.
— Знаю, что по радио поют, — уже раздраженно заговорил Жогин. — А у нас войска. Мы не женихов готовим, а солдат. Понимаете?
— Но что же вы хотите? — добивались женщины.
Мария Семеновна волновалась больше всех.
— Может, строевые исполнять заставишь? Не подойдем для такой роли.
Видя, что разговор обостряется, Жогин смягчил тон. Он приложил руку к груди и мирно склонил набок голову.
— Товарищи женщины, не волнуйтесь. Никто вас петь строевые песни не заставляет. Но вы же должны понять, что выступаете перед солдатами. А солдатам нужны боевые песни.
— Что ж, лирика не нужна? — резко спросила Мария Семеновна.
— Нужна. Но не столько. Вот замените частушки чем-нибудь посерьезнее, и дело немного поправится.
— Частушки, пожалуй, можно заменить, — послышалось несколько голосов сразу.
Мария Семеновна кивнула головой:
— Ладно, исполним вместе с мужскими голосами песню о полковом знамени.
— Правильно, — улыбнулся Жогин и тут же подумал: «Не мешало бы еще заменить «Рябинушку». Ну, эту потом, в другой раз».
Увлеченный разговором с женщинами, он не заметил, как в зал вошел майор Шатров.
— Товарищ полковник, есть важная бумага.
Жогин неторопливо сошел со сцены, взял из рук начальника штаба листок, и вдруг раскрасневшееся в споре лицо стало серым. Не выдавая внутренней бури, он вышел в вестибюль, еще раз перечитал бумагу. Это была телеграмма, в которой говорилось, что командиром первого батальона назначен подполковник Мельников Сергей Иванович.
«Значит, со Степшиным не вышло, — с горьким сожалением подумал Жогин. — Как же так? Чем не подошел? Ведь такие хорошие характеристики были». С минуту стоял он молча, играя хлыстиком, потом спросил начальника штаба:
— Кто он, этот Мельников?
— Не знаю, — ответил тот, вытянувшись перед начальником. — Приедет — познакомимся, товарищ полковник.
— Спасибо, успокоили. Позвонить надо было в штаб дивизии. Там, наверное, знают.
— Слушаюсь. Позвоню.
— А Степшин знает о телеграмме?
— Видимо, нет. Я не сообщал ему.