В один из субботних дней Жогин в хорошем настроении приехал домой обедать. Прямо с порога сообщил жене:
— Привет от генерала Ликова!
— А где он? — опросила Мария Семеновна.
— По телефону звонил.
— Чего это вдруг?
— Так, узнать, как живем. Другой, конечно, забыл бы давно, а этот помнит, интересуется. Приехать в полк обещает. Вот это человек!
Полковник снял шинель, китель и вошел в кухню помыть руки. Мария Семеновна хлопотала возле плиты.
Мыл руки неторопливо, поглядывая в окно на медленно падающие снежинки. Легким пухом покрывали они землю, деревья, крыши и низкие дощатые изгороди. Все вокруг становилось белым, ласковым, будто обновленным.
Возле дома, за изгородью, появилась женщина в зеленом пальто и пуховом платке. Заметив Жогина, она кивнула головой. Полковник поздоровался с ней.
— Кто это? — спросила Мария Семеновна, не отходя от плиты.
— Степшина Дуся.
— Ой, она мне нужна, — спохватилась Мария Семеновна и побежала к двери. Распахнув ее, крикнула:
— Дуся-я-я! Подожди минуту!
Вернулась, накинула телогрейку, платок и вышла на крыльцо.
— Ты почему на занятия не ходишь? Срываешь нам спевки.
— Нет настроения, — ответила Дуся, тяжело вздохнув.
Разговор женщин доносился в кухню, и Жогин невольно прислушивался к нему. Он знал, что жена Степшина раньше была самой активной хористкой, могла целыми днями не выходить из клуба. Даже частые ссоры с мужем не могли остудить ее страсти к выступлениям на сцене. И вдруг такое резкое изменение.
Медленно вытирая руки, Жогин вышел в маленькую прихожую, чтобы получше слышать разговор, который становился все громче.
— Ну почему, почему ты раскисла, — допытывалась Мария Семеновна. — С мужем не поладила, да?
Дуся долго молчала, потом ответила с сердцем:
— Не хочу говорить. Надоело. И спевки ваши тоже надоели. Пусть поет Мельников. У него талант особенный. А мы что — провинция... Мы...
Голос ее дрогнул, оборвался, и снова наступило молчание.
— Зря ты это говоришь мне, — тихо сказала Мария Семеновна. — И Мельников тут ни при чем.
— Конечно, теперь все в стороне. Подложили мужу под ноги камень, и никто не виноват.
— Глупости говоришь ты, Дуся, честное слово.
— Ах, Мария Семеновна!
В тишине послышались частые удаляющиеся шаги.
— А ты не злись, приходи завтра на спевку.
Ответа не последовало.
Мария Семеновна постояла еще немного на крыльце и, расстроенная, вошла в дом.
— Ну и гарнизон у тебя, — насмешливо бросил Жогин, вешая полотенце на гвоздик. — Очень красиво получается.
— А все из-за тебя, — со злостью выпалила Мария Семеновна. Полковник сурово посмотрел на нее и спросил: