Войдя в узкую клетушки «предварилки», как между собой называли эвакуаторы камеру предварительного заключения, Олег захлопнул дверь, положил на прикроватную тумбочку парализатор и посадил рядом с ним изрядно помятую после всех перипетий Чебурашку. Вид у нее был довольно унылый, и, чтобы подбодрить свою таинственную подругу, Олег выдал их любимую фразу, давно ставшую для него своеобразным жизненным лозунгом:
— Ничего, прорвемся! — Однако на этот раз Чебурашка никак не отреагировала на столь жизнеутверждающее заявление.
В дверь осторожно постучали.
— Господин лейтенант! Ужинать будете?
— Давайте! — согласился Северцев, неожиданно вспомнивший, что поесть ему так и не удалось с самого утра. Он присел на койке, на которой до этого блаженно развалился, и спрятал парализатор под подушку. Нижним чинам не следовало знать, какие нарушения устава могут себе позволить старшие офицеры.
Появился молодой, незнакомый Северцеву рядовой с большим подносом. Он был веснушчат, коротко острижен и явно стеснялся роли надсмотрщика над единственным здесь заключенным, хорошо известным своими подвигами офицером.
Всю комнатку сразу же наполнил запах ароматного борща и свежеиспеченного хлеба. Кормили на базе хорошо главным образом потому, что полковник Горзин, придававший большое значение быту подчиненных, добился перевода из штабного корпуса отличного повара.
Отпустив «охранника» небрежным взмахом руки, Северцев приступил к обеду. Особое впечатление произвели на него запеченные индюшачьи ножки под специальным фирменным соусом. «Интересно, где Люсин достает свежее индюшачье мясо? — подумал Олег. — Может быть, эти ножки и были когда-то заморожены, но по их нынешнему вкусу этого ни за что не скажешь».
Запив второе апельсиновым соком, Северцев вновь развалился на койке и приступил к анализу событий этого странного дня.
В конце концов, ведь именно ради этого он и позволил упрятать себя в «предварилку». После того как Касьянов покинул поле боя, проиграв вчистую состоявшийся между ними психологический поединок, Олег мог бы взять на себя командование базой до возвращения Горзина, но не сделал этого, чтобы не увеличивать список многочисленных нарушений уставов и инструкций, который появится в его личном деле, после того как его отчет проанализируют спецы из главного управления.
Но самым интересным было событие, о котором он так и не рискнул упомянуть в своем отчете, решив сначала рассказать обо всем Горзину, что называется, с глазу на глаз. Это относилось к изменениям в состоянии доставшегося от деда артефакта.