Алексей запрыгнул в машину и коротко скомандовал:
— Гони!
Деревянко дал по газам так, что колеса завизжали. Он вылетел с темного двора на улицу, на которой, к счастью, не было машин, и погнал, куда глаза глядят. Погони пока, кажется, не было.
Алексей наконец решился. Еще раз быстро глянув назад, бросил:
— Стой!
Они быстро поменялись местами, и вовремя: из двора, который они только что покинули, прямо под свет уличного фонаря выполз темно-серый БМВ. Преимущество в скорости было явно не за сослуживцами, поэтому оставалось только надеяться, что Упырь лучше преследователей знает ставропольские дворы и закоулки. Так и оказалось, но они еще долго петляли по городу, прежде чем получили передышку.
— Ну что делать будем? — спросил Упырев, остановив наконец джип в какой-то подворотне.
— В каком смысле? — не понял Деревянко.
— А в таком. Домой теперь нельзя. Ни к тебе, ни ко мне.
— А… почему? Мы же оторвались…
— Все равно выследят. Ты что. хочешь, чтобы Валентину твою взяли? Да еще вместе с детьми?
— А они при чем?
Упырев только с сожалением поглядел на него и не ответил. Потом заговорил:
— Хорошо хоть заначку успел забрать. — Он взял с сиденья газетный сверток, развернул. Там оказалась довольно внушительная пачка зеленых купюр. По неопытности Деревянко даже примерно не смог определить, сколько там.
Упырь небрежно бросил пачку в бардачок и вдруг сказал:
— Очень вовремя ты фары врубил… Могло бы совсем хреново обернуться. А так я его в полете разглядел, успел прицелиться…
Он побольше открыл окно, запуская теплый ночной воздух, и завел джип:
— Ну что, куда двинем?
Впавший в прострацию Деревянко помотал головой:
— Не знаю…
— Ладно, поехали, а там разберемся. Надо еще как-то гаишные посты объехать… А то в городе нас с тобой быстро сцапают, как рассветет.
«Нас с тобой?» — прапорщик, уже ничего не понимая, — куда его везут, зачем везут, — только ошалело покивал.
Выезжая из города на восток по Старомарьевскому шоссе, Алексей за полкилометра до поста ГИБДД свернул на проселок, потом погнал «мицубиси» по каким-то бесконечным буеракам и, наконец, вновь выехал на шоссе, уже далеко и от города, и от постов. Деревянко на больших ухабах болтался рядом с водителем, как болванчик, не произнося ни слова.
Лишь когда Упырев, вырвавшись на оперативный простор, резко увеличил скорость, Деревянко сумел разжать зубы:
— Мы… куда мы? У меня же Валентина… и дети…
— Не дрейфь, Вован! Все будет нормально. Просто надо на время исчезнуть.
— Да почему? — неожиданно взвился прапорщик. — Они меня не знают, я им ничего не должен. Они мне ничего не сделают. Отпусти меня, — чуть не плача попросил он.