Следующие сутки остались в их памяти обрывками, лохмотьями и прочими лоскутами, из которых ничего не сошьешь. Когда Аннанияз растолкал сына и объяснил ему положение, тот тупо посмотрел на него красными воспаленными глазами и вместо того, чтобы ужаснуться, только спросил:
— Пожрать ничего не осталось?
Отец нашел целлофановый пакетик с черствой коркой и куском засохшего сыра. Сапар сгрыз эту неаппетитную пайку, сел за руль и не выпускал его следующие двадцать четыре часа.
Два поселка они проехали благополучно. Одинокие постовые на выезде провожали их внимательными взглядами, хватались за рации, но, памятуя об «автоматном огне», остановить не пытались. Третий удалось объехать по грунтовой дороге: если их и видели, то издалека, и преследовать не пытались. Через следующий населенный пункт пришлось прорываться с боем. Увидев впереди закрытый шлагбаум и двоих людей в милицейской форме, Сапар вопросительно взглянул на отца.
— Перед шлагбаумом притормози, как будто останавливаешься, а потом резко по газам. У нас «кенгурятник» крепкий…
Так и сделали. Полосатая слега поперек дороги хрустнула как веточка, менты запоздало кинулись сдергивать с плеч автоматы и целиться вслед уходящему джипу. Загремели очереди, две-три пули с отчетливыми щелчками ударили в корпус.
— Гони! — заорал сыну Аннанияз, открывая боковое стекло.
Он увидел, что дорога впереди изгибается вправо, и воспользовался удобной позицией. Выставив автомат в окно, он открыл ответный огонь — не на поражение, а просто чтобы помешать милиционерам вести прицельную стрельбу. Благодаря этому они относительно невредимыми вышли из зоны огня, а главное — преследовать их не решились. Да и шансов у задрипанного ментовского «жигуля» против «ниссана», честно говоря, было немного.
Вот так, то объезжая посты, то устремляясь на таран, они прорвались к пограничному поселку Тенге, преодолев за полтора суток более тысячи километров. Сапар держался уже из последних сил, осунулся и почернел. Аннанияз как мог поддерживал его, предупреждал о выбоинах и ухабах, но сам за руль не садился — водитель он был не очень…
Не доезжая до поселка с полкилометра, он велел сыну остановиться и ждать. Тот немедленно откинул назад сиденье и отключился. Аннанияз понимал, что через границу так просто прорваться не удастся: их там, скорее всего, уже ждут, и огневая мощь у них посерьезнее… Нужно было как-то обмануть бдительность казахских пограничников. Поэтому он отправился в поселок, захватив с собой тысячу долларов и «Макаров». На окраине он увидел ветхий хлев с тремя тощими коровками и худого мужичонку в грязной белой футболке, ворошащего вилами сено. Он подозвал его к забору, состоящему из двух хлипких жердей и, показав ему доллары, спросил: