— А что вот это, Андрей? — спросила Альба, когда он поравнялся с нею в очередной раз.
— Это? — Новиков вновь внимательно посмотрел ей в глаза, как давеча, после вопроса Герарда. Лицо у него вдруг стало неприятное. Отстегнув ремешок, перехлестывавший крышку футляра, он вытащил и показал ей тускло блестящий пистолет с длинным стволом и изогнутой деревянной рукояткой.
— Прошу. «Борхарт-Люгер 08». Огнестрельный механизм на предмет самообороны в период межгосударственных конфликтов и классовых битв, годится, разумеется, и в других ситуациях. Если останетесь здесь, придется научиться пользоваться.
— А что, есть необходимость? — спросил Корнеев.
— Стал бы я его таскать, — дернул щекой Новиков. — А у вас какое оружие?
— Сейчас — никакого. А вообще, конечно, имеется, только на других принципах…
— А этот чем плох? Ну ладно, об этом тоже еще успеем… — Новиков спрятал пистолет и вновь стал веселым и радушным. Впрочем, разговор затухал.
Корнеев тоже подошел к окну. Садящееся солнце окрасило ледяные узоры в нежно-малиновый цвет. От стекла тянуло холодом.
Страшно все же. Сейчас он уже сдал бы свою вахту, посмотрел гипнофильм или почитал бы и ушел в сон на свои сорок суток. А где он сейчас? Голова плавно кружилась, в ушах слегка шумело, словно поднес к уху большую раковину. Новиков подошел неслышно, стал рядом.
— Вы, я вижу, постарше других и покрепче, — совсем новым, негромким и сочувственным голосом сказал он. — Я все понимаю, но так сейчас надо. Не считайте меня бесчувственным болваном. Мы просто знаем толк в соответствующих ситуациях. Вы сколько лет живете?
— Я? Пятьдесят пять.
— Нет, не вы лично. Вообще люди.
— Как кому повезет. А в среднем лет сто пятьдесят — сто восемьдесят.
— Да… А мы — семьдесят. Ну, чуть бывает больше. А то и того не дотягиваем.
— Я знаю. И еще у вас войны.
— Это тоже есть. Так что с траурными моментами почаще вас сталкиваемся.
Помолчали еще. Новиков хрипел трубкой, деликатно пускал дым в сторону.
— Но все же — откуда вы здесь? Ведь в ваше время, в двадцатом веке, к звездам не летали…
Новиков усмехнулся.
— Вы знаете, как далеко мы сейчас от Земли?
— Знаю. Больше тридцати парсек.
Новиков кивнул и отвернулся. Засмотрелся на Альбу, которая увлеченно занималась книгами. Брала их в руки, перелистывала, вдыхая ни с чем не сравнимый запах старой бумаги и переплетов. Через эти пакеты печатных листов прошлое удивительным образом смыкалось в ее руках с настоящим, тем более, что на полках стояли книги не только двадцатого, а и девятнадцатого, даже восемнадцатого веков.
— Знаете, давайте обо всем — завтра, — как бы даже просительно сказал Новиков, отрывая взгляд от девушки. — А сейчас я предлагаю — в баню. Очень способствует. — Он уже не в первый раз употребил это бессмысленное, но какое-то очень многозначительное выражение. — Кстати, вы знаете, что такое настоящая русская баня без всяких новомодных тенденций?