Река выносит меня к концу последнего увала, и я внимательно слежу, чтобы войти в большую протоку, которая ведет к левому берегу, где расположена наша база, но протоки нет. Выскакиваю на галечники, хожу взад и вперед, но протока исчезла. Вся масса воды уходит теперь вправо, а к базе попадает только несколько мелких ручьев; мне приходится перетаскивать байдарку по галечнику, обдирая ей дно. Впрочем, такие случаи были предусмотрены, и в самом начале работы мы обтянули дно байдарки слоем брезента. Теперь этот брезент уже весь в дырках.
Мои спутники приходят к вечеру уставшие до смерти. Хотя по берегу гораздо ближе, чем по реке, но все же им пришлось отмахать километров пятьдесят по горам, по болотам, по кустам. И они жаждут скорее залезть в палатки, запрятаться от комаров и полежать спокойно.
Только Ковтун — инициатор этого героического похода, сэкономившего нам один день пути, — бодр и свеж; он привык каждый день взбираться на горы.
Выбраться на лодке отсюда не так-то просто — маленькая, мелкая проточка, текущая вдоль левого берега, только в двух километрах ниже соединяется с главным руслом. Приходится протаскивать лодку через почти сухие перекаты. Но через несколько часов обе лодки плывут уже по большой протоке. Скучные плоские береговые обрывы, вдоль которых мы поднимались с таким трудом, проносятся мимо нас с быстротой 10–12 км в час. Через несколько часов мы уже у устья Малого Чауна. Здесь надо сделать остановку для осмотра холмов Теакачин.
Тундра переменилась за эти пятнадцать дней. Появилось множество комаров, и прогулки по болотам в густых сетках при удушающей жаре доставляют мало удовольствия. «Удушающая» жара — это конечно сильно преувеличено, но для нас после целого года холода 19е тепла в тени и больше 30° на солнце кажутся нестерпимой жарой.
Появились также другие маленькие существа, но более симпатичные — гусята. Везде в протоках и на галечниках видны уплывающие и убегающие гусыни с выводками. Как-то раз мы высадились на отмели возле такой семьи; гусыня улетела, а гусята доверчиво пошли за нами и спустились в воду возле лодки. Наши охотники испытывают большие мучения при виде такой доверчивой дичи. Но охота в Чаунском районе запрещена с 15 июня, да мы сами не решились бы убивать мать и губить гусят.
Рыбная ловля не запрещена, и Перетолчин по-прежнему ставит сеть, которая неизменно приносит черных хариусов. Сегодня ночью на реке возле сети слышались пронзительные крики — это кричала гагара. Когда Перетолчин отправился осмотреть сеть, оказалось, что гагара» увидав в сети рыбу, нырнула за ней и сама запуталась. Сеть была порвана и безнадежно запутана, и по воде далеко разносились крепкие выражения, которые расточал по адресу гагары наш рыбак. Я услышал знакомые проклятия ангарских крестьян: «гад» и «змея».